Паспортный контроль в Никосии – городе, разделенном на 2 части: одна принадлежит туркам, другая – греческим киприотом. Машина сопровождения, следующая незримым призраком-шпионом за туристическим автобусом по пятам. Крутые виражи горного серпантина, где даже водитель по-православному крестится перед особо страшными поворотами. Глянец бескрайнего неба и сияющего Средиземного моря в промежутках между деревьями. Военные базы турецких оккупантов и приглушенные звуки стрельб, идущих на них. И всё! Мы в замке Святого Иллариона.

Перед выходом из автобуса экскурсовод заботливо советует не пытаться забраться на его 3-й ярус – мол, это только для спортсменов – сами понимаете, что после таких слов любой русский человек обязательно и во что бы то ни стало полезет именно на 3-й ярус, даже если ему до спортсмена далеко.)))
Узенькие крутые тропинки. Скользкие камни под ногами. Даже и в кроссовках-то страшно. А как же они в средние века в обуви на кожаной подошве забирались наверх, да ещё в доспехах?

Стараешься не смотреть вниз и дышать ровно. Последний рывок. И вот она впечатляющая панорама с высоты 732 метра на древнюю-современную Киренею!
Красотища неописуемая! Ты стоишь в середине мира, и вся вселенная у твоих ног! Только всё-таки мысли о необходимости полнейшей концентрации, дабы не кувыркнуться вниз, немного мешают раствориться в окружающем идеальном великолепии.

В 1373-м году принц Джон собственноручно выбросил 24 телохранителя-болгарина с этой высоты: одного за другим, приглашая на личную аудиенцию и потом выталкивая за борт парохода под названием «Жизнь». В полном боевом снаряжении они летели с огромной высоты, гремя и брякая начищенными до блеска латами, ломали себе шеи, ударяясь о края шлемов, натыкались на острые камни. Такова на Кипре плата за преданность и цена доверия лживым женщинам. Джона ждала та же участь, что и солдат, которые могли бы его защитить. Оставшись без телохранителей, он был схвачен слугами королевы и выброшен в то же красивое, готическое окно, что и доблестные болгары.

А началось всё со злополучной коронации, вернее, даже раньше – с убийства Петера I де Луизьяна тремя рыцарями, по иронии судьбы, блестящими представителями Ордена Меча, основанного им же. Знал ли о готовящемся покушении его брат – принц Джон? О, без сомнения! На должности коннебля королевства он обладал неограниченной властью¸ которая к тому же была подкреплена его родством (посредством женитьбы) с самым богатым аристократическим домом острова — д’Ибелин, и народной любовью, ведь Джон руководил и неоднократно отражал набеги турок, был одним из известнейших и отважных христианских героев. Но вот в судьбу несчастного своего брата не смог, или не захотел вмешаться. Одни называли его за это предводителем заговорщиков, другие — грамотным политиком на страже интересов маленького Кипра, балансирующего между сильными державами, как йог на острие ножа — инфантильный Петер со своими играми в рыцарей и непомерными тратами на турниры не устраивал ни генуэзцев, ни венецианцев. После его физического устранения трон должен был достаться его несовершеннолетнему сыну под опекунством принца Джона. Все думали, что Петер II будет идеальной марионеткой, которая всем будет разрешать всё. Да так бы и получилось, не вмешайся в большую политику его мать — Элеонора Арагонская.

Итак, коронация Петера II. На ней венецианцы заняли лучшие места в соборе Святого Николая в Никосии по правую руку от будущего короля, места, закрепленные уже больше 100 лет за генуэзцами! Угадайте, кто их подговорил на это и негласно санкционировал скандал? Конечно, королева-мать! Вспыхнул конфликт, началась потасовка. И только огромный авторитет и дипломатический талант принца Джона сумел вовремя погасить искры раздора… на этот раз. Но Элеонора и не думала сдаваться так быстро — ей нужна была вся власть целиком, а нет лучшего момента для того, чтобы её прибрать к своим рукам, чем хаос междуцарствия. В разгар веселья на пиру её стражники, переодетые в цвета венецианцев, накинулись на слегка нетрезвых, расслабленных генуэзцев.
В суматохе никто бы их не отличил от настоящих, да к тому же в тусклом свете свечей и факелов было плохо видно провокаторов). Вспыхнула локальная драка, набирающая обороты с каждой секундой и вылившаяся в настоящие погромы. Теперь уже настоящие венецианцы и местные жители за одно с ними грабили склады и дома генуэзских купцов — многие из них были ранены и убиты. Лишь к рассвету удалось прекратить беспорядки. На утро подеста (посол) Генуи был вызван к новоиспеченному королю Петеру II. И, о чудо, идиотской, несправедливой политики «мстительной дуры» королевы Элеоноры — во всех бесчинствах были обвинены пострадавшие генуэзцы!!! Всех, кто был на коронации, схватили и бросили в темницы. Видя такое дело, их соотечественники в срочном порядке стали покидать Кипрское королевство, увозя с собой богатства и огонь ненависти в сердцах. Ну а киприоты стали готовиться к войне, а именно — искать сильных союзников против Генуи. Отправили вести одним, вторым, третьим влиятельным князьям и республикам. Дураков связываться с сильнейшей морской державой не нашлось.

Ещё бы пол-беды, если бы кипрские власти были правы, а когда виноваты, то тут и думать нечего. Тем временем на другом берегу уже во всю кипели приготовления к атаке. Мне понравился не по времени капиталистический подход генуэзцев к войне. Они создали паевое «акционерное» общество — что-то вроде фонда для наказания обидчика — и договорились, что именно между «акционерами, скинувшимися на организацию войны,» будет распределена прибыль от победы. Рациональный подход, не правда ли? Первым набегом была атака Фамагусты семью галерами, сожжение двух крупных торговых городов Лимассола и Пафоса и грабеж вил, деревень и замков опытными пиратами-генуэзцами. Почуяв вкус легко добываемых несметных богатств, во второй рейд вышло уже 36 галер. С каждым днём положение на Кипре всё ухудшалось. Принц Джон огрызался блестящими контратаками, партизанскими диверсиями и другими мелкими пакостями, но по большому счёту он ничего не мог противопоставить гневу разъяренного соседа. Тогда принц сбежал в неприступный горный замок Святого Иллариона.

Здесь можно было жить сколько угодно долго, не опасаясь ни осад, ни обстрелов: на каждом из 3-х ярусов крепости есть цистерны для сбора дождевой воды, везде растут фруктовые деревья, закрома ломятся от съестных запасов.

Взять замок невозможно! Потому что высота, опытный гарнизон, всё продумано в плане обороны — живи хоть всю жизнь в роскоши и достатке: обедай в четырехэтажных трапезных, пей изумительные розовые вина, да выбирайся по тайным тоннелям пограбить оккупантов для развлечения, если захочется.

Такое положение дел вполне устраивало Джона, но никак не входило в планы завоевателей. Они решили действовать хитростью, раз силой замок не взять никак. Подослали Элеонору. Уж не знаю, как можно было заморочить голову бедному мужику, чтобы он сам убил всю свою охрану! Но королеве это удалось. Довела-таки народного героя, защитника веры и отечества до падения в необъятную пропасть. Предательница проклятая! Впрочем, здесь мы на минутку остановимся, чтобы вспомнить, что эту историю писали победители, и им было проще всего спихнуть всю вину за случившееся на слабую женщину, чужестранку, чей отец — всего лишь доминиканский монах без армии и политического веса в регионе. Местных тоже такой расклад устраивал, ведь войну-то они проиграли, нужно было прийти к миру с наименьшими потрясениями и с легендой, оставляющей шанс на гордость. Все и до и после так поступали — вспомните английскую волчицу и Роксолану и прочих «ведьм средневековья».

Так что не будем уж окончательно плохо говорить об Элеоноре Арагонской. В конце концов она сохранила жизнь себе и своему сыну, ну а то, что её имя использовали в своих целях все, кому не лень было вмешаться в кипро-генуэзскую войну — так это от неё,строго говоря, никак не зависело. Может быть, принц Джон погиб как-то иначе — правду теперь никто не скажет. Ну а экскурсоводам по замку святого Иллариона подобная трактовка средневековой драмы только на руку — есть, что рассказать туристам-спортсменам из России.)