О, эта ещё не высказанная любовь — взгляды, сомнения, нечаянные прикосновения, чуть ярче блеск в глазах, громче усмешки, ещё нет никаких прав и обязанностей, только зарождение отношений на базе буйных, умопомрачительных переживаний.
Трогир. За полночь. Накрапывает тёплый и совсем не навящевый дождик. Они сидят за одним фестивальным столом, и, кажется, оба борются со своими чувствами, и ведь никто же не хочет проиграть, а потому ссорятся. И вот она уходит из лагеря в ночь, в Трогир, опасный и неведомый, в котором и днём-то можно потеряться в клубке тонких улочек. Несколько человек подрываются вернуть. Но ход направлен на него одного. И он, конечно же, найдёт и отогреет во внезапно скрытной и тесной ночи…

Тем временем у костра травит душу рассказом о разбитом сердце ещё один реконструктор из бывшего СНГ. Ему тепло и душевно в этом сплетенье самых разнообразных оттенков мазохизма. Любовь заставляет нас открыть в себе столько новых граней, она облагораживает, хоть иногда и толкает в бездну.) Вот и наш прибалт, согретый дружеским участием и зелёными глазами, воскресает для мира восхитительных женщин. Забегая вперед, после Трогира у него дальше всё будет хорошо.

Третья история почти вымышленная, потому что я не знаю мексиканский. Но разве это имеет значение, когда двое говорят на языке любви. В ту ночь не было никаких запретов — только бескрайнее небо и заполняющее мир ощущение беспросветной свободы! Они вместе запускали бумажный фонарик в небо, говорили, по-моему на разных языках, но тем не менее их огонёк был одним из первых — значит понимали друг друга и делали всё слаженно. Фонарик улетел в сторону моря, а её ладонь так и осталась в его руке, и только мудрые холмы знают и помнят, что было дальше.