Нелегко приходилось феодалам, которые заводились на территории современной Швейцарии – с одной стороны быстро развивающиеся военизированные города-государства, с другой – интересы империи, а точнее вечно растущие аппетиты императоров, с третьей – могущественные соседи (все эти ужасные Габсбурги, Гогенштауфены, Виттельсбахи; бургундцы, баварцы и просто итальянцы, мечтающие контролировать узкие горные перевалы на севере по пути из Италии в Германию), с четвертой – трудности сбора «налогов» — поди найди в горах пастуха, чтобы его обложить натуральным оброком, он ведь царь и бог в этих скалах, и если ушёл, то пока сам не захочет, его не отыскать, отсюда реальная и постоянная нехватка средств и прочие-прочие проблемы.
И неудивительно, что феодалов было так мало в этой части Империи и что до наших дней дошли совсем скупые сведения о них.
Согласно официальной версии Кибурги пришли на территорию современного кантона Цюрих с швабских земель. Где-то в конце 11 века, расщедрившись, император купил эти земли на трофейное золотишко и передал их в лён своему особо отличившемуся во время 1-го крестового похода земляку Хартману Диллинген.

О, это было время эйфории, великих возможностей и удач. Солнце жизни ещё никогда не сияло так ярко над храбрым рыцарем. Хартманн возвратился с войны героем, богачом и землевладельцем. Теперь для обретения титула оставалось лишь подыскать подходящую невесту с замком. И она быстро нашлась как раз по соседству с его землями, только немного восточнее. Звали девушку Адельгейдой, и по одной из версий она была единственной наследницей угасшего по мужской линии старинного швейцарского рода Тургау, а по другой графиней Винтертура. В любом случае никаких братьев у неё не наблюдалось, отцы и дяди погибли при осаде Чивитате. В голом остатке – просторная деревянная крепость, известная как «Замок коров» (Квибург). Ну а что? Крупный рогатый скот – это тоже хорошо и дорого, это тебе не мистический доллар, который может то взлететь, то опуститься, а животные – реальное богатство, и хорошо, что оно у невесты тоже есть.

Розовое-владения Савойского дома, зеленое — Церингенов, оранжевое — Кибургов, сиреневое- Габсбургов (по состоянию на 1200-й год).
В общем, Хартманн, не долго думая, женился на Адельгейде и стал именоваться графом Кибургом. Сыночков своих он назвал Хартманн и Хартманн — на всякий случай, вдруг старший рано умрёт, чтобы имя династическое пошло дальше сквозь столетия. И как в воду глядел. Старший сын прожил недолго, сложив буйную голову на службе у швабских сюзеренов. Зато во всех смыслах 2-й Хартманн снова удачно женился и вновь на наследнице, не имеющей родственников по мужской линии. Приданное Рихензы включало в себя часть земель графства Ленцбург, конечно, не все – кое-что пришлось отстегнуть ненавистным Габсбургам, да и Гогенштауфенам тоже. В 13-м веке Кибурги уже прочно стоят на ногах и всё ещё процветают. Их старшие сыновья по-прежнему погибают в войнах за императора, а средние занимают престижные посты в епископствах Аугсбурга, Кура и Констанца. Их соседи, недовольные усилением рода, в лицо дипломатически улыбаются, а за глаза уже протягивают руки, чтобы плотнее сжать кольцо вокруг беспечных баловней судьбы, получившим благодаря военной удаче такие роскошные владения. И вот уже властительные Церингены обращают взор на наследного графа Ульриха фон Кибург и сватают за него принцессу Анну. Кстати именно с неё это имя стало присваиваться девочкам в семье Кибургов также часто, как Хартманн – мальчикам. Она же стала матерью дочки, выданной замуж на откуп Габсбургам и ставшей матерью будущего германского короля Рудольфа I.

Во второй половине 13 века Кибурги ссорятся с императорами, хотя вроде бы и родня теперь им. Все дело в усилении роли городов и нежелании властей дать контроль феодалам над ними. Графы спорят горячо, вернее, как умеют – на коне, с мечом и шпорами. Но военная удача не бывает вечной. Один за одним сыплются на них как из рога изобилия поражения в междуусобных войнах и в мелких бандитских набегах на Золототурн и другие города. И каждый раз мирные договоры всё невыгодней и невыгодней. Мало того, что приходится отдавать компенсацию, так ведь и свои расходы на ведение сражений тянут, как камень, ко дну.

В 14-м веке Кибурги (точнее уже Ной-Кибурги, кроме приставки, поменяли ещё цвет старинного герба, чтобы подчеркнуть, наверное, что они больше не дружат со Штауфенами). находят определенный кайф в том, чтобы продавать свои владения Берну, а потом брать у него же их в лён, превращаясь, таким образом, не совсем в имперских феодалов, а городских вассалов, если, конечно, такой термин можно применять. Так у них уплывает из рук Тун и Бургоф. Но и это не самое страшное. Знатные жены начинают рожать меньше сыновей, и вот их уже катастрофически не хватает для того, чтобы 1 отдать в епископы, а другого на войну. Рож хиреет со страшной силой. В какой-то момент последней представительницей Кибургов остаётся несовершеннолетняя девочка Анна, «заботливо» пригретая ненавистными Габсбургами, да так и оставшаяся в их семье на птичьих правах, когда вроде и брак узаконен, а сын ни титула, ни денег, ни фамильных земель не получает ни капельки, ему оставалось только пойти в наёмники, скитаться где-то на просторах Франции, надеясь на воинскую удачу. Но времена были уже не те, и наниматели не спешили благословить верных служак шикарными земельными наделами. Последний из Кибургов умер бедным в Берне в 1417-м году.
Почти 300 лет этот род был одним из самых влиятельных на швейцарских землях, но растерял свой блеск, увлекшись заигрываниями с «сильными мира сего», отвернувшись от своих швабских корней и не придя к конценсусу с городами.
На память о них нам остался сильно отреставрированный, красивый замок — родовое гнездо.