Время немилосердно стирает отпечатки любви… но не все — некоторые остаются нетронутыми и нетленными, как любовь матери к дочери.

Зима 1235-го года в Кастилии была холодной, а болезни свирепыми. Много часов мучилась родами королева Беатриса. Ей было на тот момент 38 лет, 10 последних она посвятила рождению детей — наследников Кастильской династии — по одному в год. И последняя малышка должна была вот-вот появиться на свет. К этому событию уже было всё давно готово — деревянная люлька стояла в углу комнаты, стеганные одеялки и матрасик лежали внутри, и конечно, рубашечка — первая распашонка новорожденной девочки, заботливо сшитая мамиными руками из тоненькой хлопковой ткани (такой и не водилось вовсе на родине королевы в Швабии) и расшитая красными крестиками на восточный манер на стыке отдельных деталей платья.

Последнее усилие. Крик. И плач младенца. Беатриса Кастильская (в прошлом Елизавета Швабская) прижала к груди дочь, надела на ней распашонку, после чего забылась тяжким бредом и через несколько дней умерла, оставив заботам мужа и нянек всех своих детей.

На 40-й день новорожденную покрестили и нарекли святым именем Мария. Девочка была очень слабенькая, и как ни старались кормилицы, спустя 10 месяцев в такой же промозглый день, в какой она родилась, инфанта (по-нашему принцесса) Мария, 10-я дочь Фернандо Святого Кастильского отдала Богу душу.

Без материнского тепла всё оказалось тщетным — смерть не делает различий между людьми голубых и алых кровей, её нельзя подкупить жертвами, и даже отдав свою жизнь, ради того, чтобы дочка появилась на свет, королева не смогла ничего изменить в Божественном замысле.

Инфанту хоронили в холодный декабрьский день в промерзшей насквозь земле. Маленький гробик был так похож на деревянную люльку новорожденной. Малышку нарядили в ту самую распашонку, которую мама любовно надела на неё в первый день жизни. Сверху завернули в простенький миниатюрный гарнаш — тунику, сшитую из обрезков шерстяной ткани, на ножки натянули гольфики — шоссы.

Странная штука время. С той декабрьской ночи прошло более 700 лет. И вот в июле 2005 года археологи случайно наткнулись на могилу девочки, открыли гробик, больше похожий на кукольную коробку, и увидели ту самую тоненькую-тоненькую камизу из нетипичного для Европы хлопка, расшитую красными шёлковыми крестиками на стыке швов. Гарнаш — накидка, подбитая кроличьим мехом, и штанишки (типа ползунков, завязывающиеся на поясе веревочкой) почти полностью истлели, хотя были сделаны из более толстой и грубой ткани. Будто бы столетия пощадили именно этот последний мамин подарок в память о великой любви. И по сей день рубашечка инфанты Марии является чуть ли не единственной археологической находкой средневековых камиз. Вы найдёте её изображения почти в каждом современном паспорте женского костюма на Европу 12-15 веков, ну потому что крой очень удобный и практичный (с клиньями от подмышки). Хотя ведь на самом деле никто же не «делает десятимесячную принцессу Кастилии и Леона 13 века», никто не верит в то, что одежду из хлопка носили в Европе тогда, никто не вышивает красные крестики на камизах. — В российской реконструкции господствуют стереотипы, и всё, что не одобрено «Аквитанией», то бишь не является канонической униформой реконструкторш — всё это «не-комильфо» и порицается «авторитетами» с m-reens и ТожеФорума. Ну да ладно, не будем о больной теме и призывах к работе мысли и разнообразию при пошиве комплекта.

Вернёмся, к Марии — разве не удивительно, что из всей её большой семьи в далекой заснеженной России больше всего знают именно эту десятимесячную девочку, умершую в декабре от холода и болезней, хотя она ведь ровным счётом ничего не успела сделать на бренной земле, чтобы прославиться, в отличие от её братьев, ведущих войны, отца, прозванного Святым, мать  — внучку сразу двух императоров — Западной и Восточной Римских империй?!