18.02.2025

Средневековые гранаты и смоляные венчики

26.08.2013 Nadin

3

Меч – это, конечно, хорошо для рыцаря, турнира, славы и понтов, но, как дело доходит до настоящей заварушки, и на кону оказывается не что-то эфемерное, несуществующее, а твоя одна-единственная во веки веков жизня, то волей-неволей задумаешься о каком-нибудь «дистанционном» оружии, которое бы и задачу боевую выполнило и шкурку твою драгоценную сберегла в самый ответственный момент.
И, конечно, первым на ум приходит лук, или арбалет, но ведь не всех же Бог наградил умением стрелять метко и быстро, да и денег на такое оружие у простого зольдатена могло не быть. К тому же стрелы стрелами, а чем ближе к концу 14 века, тем меньше был у них авторитет. Приближалась Эпоха 5
Огня, Пороха, Пушек и, между прочим, ручных гранат.
Их делали и в 14-м веке из подручных средств – например, брали керамические чашки с отбитыми ручками, засыпали внутрь известь оксид кальция), поджигали мини-фетиль и бросали на крепостную стену. Известь – вообще штука страшная. Вроде бы получают её при обжиге мела и известняка, порошок как порошок. Но стоит ему попасть на человека, она тут же разъедает кожу, живые ткани, даже кости – не зря её засыпали чумные трупы в целях борьбы с заразой. А если залить водой, или поджечь, то будет ещё и химическая реакция с выделением большого количества тепла – считай, взрыв, как от настоящей гранаты.
4
Вы спросите – где ж взять столько битых чашек, чтобы устроить более или менее плотный арт.обстрел? Всё правильно – нигде. Поэтому зачастую для производства таких вот средневековых ручных гранат специально изготавливали полые круглые сосуды, по форме действительно чем-то напоминающие плоды гранатового дерева, заряжали известью и запускали во врага. 6

Если неприятель сидел далеко за крепостными стенами, то могли дополнительно применять паращу, требушет, или какое-либо другое метательное устройство. Такие сосуды можно рассмотреть в средневековом зале любого крупного европейского музея, например, в замке Фосте Кобург, или в Берном историческом музее, ну или на фотографиях книги «Воинские традиции швейцарского средневековья».
0002

Если под рукой не было извести, то применяли и другие зажигательные смеси.
Ну а при отсутствии химикатов и сосудов, довольствовались кружочками, сделанными из прутиков и обмотанными веревкой, которая предварительно была вымочена в смоле – эта штука тоже неплохо полыхает, если поджечь, и называется красивенько – смоляной венчик!
b9irbbDbydc

RSS Понравилась заметка? Подписывайся на обновления блога!

В рубриках: Метательное, Осадные машины | Комментировать »

Сицилийская вечерня, 1282 г.: уличный бой

06.08.2013 Nadin

Наиболее известный в истории Средних веков бой в городских условиях – это воспетая в одноименной опере Джузеппе Верди так называемая «Сицилийская вечерня» — а точнее, резня, произошедшая в столице Королевства в 1282 году, в ходе которой под покровами одной южной ночи полегло от 2 до 8 тысяч французов, и пришёл конец правлению Анжуйской династии в Палермо.
Не будем глубоко копаться 232ea49dca2bb6e5f750b137dafb0d3aced9cb7aв политических предпосылках этого события, во-первых, потому что они всем хорошо известны, можно сказать, энциклопедичны, а во-вторых, потому что это Италия – и если начать разбираться во всех хитросплетениях и тонкостях аристократических заговоров, можно голову себе сломать, да так и не понять и не увидеть границы предательства и причины того, почему в одной и той же ситуации «здесь сработало, а здесь – нет». Скажем только, что уже в 1281-м году остров бурлил изнутри, готовый в любую секунду взорваться народно-патриотическим огнём – его искры уже блестели в сердцах людей, зажженные там подстрекателями, которые не брезговали, например, переодеться в монашеские робы, или сыграть на суеверных страхах невежественных людей, внедряя глубоко в подсознание мысль, что крах Французской Доминанты предсказан пророчествами столь древними, что и никто не помнит, кто их впервые озвучил – эти «пророчества» разносили по острову прокаженные – настоящие и не очень, и страх, быстрее локомотива, толкал людей к вере и действию, ведь обреченные не лгут. Безусловно, этот пиар был выгоден знати, роптавшей на перераспределение феодов и назначение французских наместников на Сицилийские земли, а также не желавшей платить налоги Карлу Анжуйскому, который тратил их на подавление суверенитета Королевства. Но проблема в том, что знать не очень-то хотела проливать кровушку, да и, по правде говоря, была не столь значительна по численности, чтобы самостоятельно разделаться с иммигрантами. Куда надежнее было взбаламутить толпу – собственно она была уже подготовлена к решительным действиям и только ждала сигнала.
Пасха в 1282-м году была ранней. Считается, что последней спичкой, брошенной на высушенную солому народного гнева, был случай домогательства и даже публичного изнасилования сицилийской горожанки со стороны рядового француза накануне Светлого Христова Воскресения. Не знаю, я не верю в сексуальные преступления. А вот в оскорбление святого праздника – это да. Столкновения начались на рыночной площади.
57154452_Morte_Alla_Francia_Italia_Anela023
Очень скоро они переместились в узкие улочки, где группы горожан по 3-5 человек нападали на анжуйцев и разделывались с ними в рукопашном бою, используя ножи, кинжалы и другие подручные предметы. Французы, конечно, оборонялись. На правах господ они осыпали бунтовщиков угрозами одна другой страшнее. И скоро стало понятным, что если с острова сбежит хоть один живой анжуец, Карл со своей свирепой армией вырежет всё местное население. Кроме того, угрозы и сопротивление ненавистных чужеземцев распаляло ярость сицилийцев всё сильнее и сильнее – в них просыпались древние звериные инстинкты. Убийства, погромы, грабежи расползались по Палермо, набирая обороты. И чем чернее становилась ночь, тем больше алой французской крови лилось на жирную землю острова. Кто-то из жителей заскочил на колокольню и начал, что было силы звонить – это был условный сигнал к полномасштабному наступлению. И главное, не подумаешь ведь – вроде христианская Пасха, колокол звонит, чтобы созвать всех на вечернюю молитву. Эффект неожиданности сделал своё дело — в первые минуты восстания не все французы поверили в ужас происходящего: некоторые пытались усовестить своих христанских братьев с окровавленными секирами. Редкие очаги вооруженного сопротивления подавлялись озверевшей толпой. И вскоре крики «Morte Alla Francia, Italia Anela» (смерть Франции, вздохни, Италия!), от которого, поговаривают, и пошло слово «мафия», заполнили ночной Палермо. Бой шёл за каждый дом, за каждую комнату. Задолго до Сталинграда, здесь на ходу изобретались и применялись все приёмы уличного сражения: отвлечение внимания и одновременная атака со всех сторон, использование подручных материалов и естественных преград, заломы, захваты, подсечки, рукопашная — главное — повалить противника. Где могли и успевали, французы наскоро сколачивали баррикады из мебели. Где не было такой возможности, сражались до последней капли крови, ведь, кроме неё, им уже было нечего терять. Волна ярости и кровопролития превращалась в цунами и сносила всё на своём пути. Гнев местных жителей не пощадил даже младенцев, находящихся в утробе матери, если только эти дети имели французских отцов. Сицилийцам было чего бояться, ведь у них в традиции сын должен был отомстить за смерть отца во что бы то ни стало. Единственный шанс избежать вендетты – уничтожит мстителя до его появления на свет.
00995143afd430609d8ace818e571c43
Во всём этом хаосе у итальянцев выделялось всё-таки несколько номинальных «полководцев», самым влиятельным из которых был, пожалуй, Джованни ди Прочида. Впрочем, ни о каком централизованном управлении взбесившейся толпой не было и речи – воевали кланами, шли за братом, другом, отцом, обязательно небольшими группками (про индивидуальные поединки хронисты не упоминают).
К утру кровавый голод не утолили лишь самые жадные до наживы. Мелкими шайками по несколько человек они продолжали обшаривать все закоулочки в поисках ненавистного врага, находили раненных, добивали их ударами мечей и фальшионов. А надо сказать по мере того, как становилось понятным, что город взят, отвоёван обратно у иноземных захватчиков, бунтовщики становились всё смелее – многие нацепили на себя отжатые у французских рыцарей доспехи, взяли их дорогое и красивое оружие, чтобы с его помощью помочь поскорее встретиться с Богом новым врагам.
1135027
Очень быстро весть о «сицилийской вечерне» разнеслась по всему острову. Тех, кто успел скрыться, или убежать из Предпасхального Палермо, настигали в глухих рыбацких хижинах, крестьянских погребах, лесах и лодках. Никто из чужеземцев, вкусивших сладкой жизни за счёт покоренного народа, не избежал погибели. Поэмы говорят, что всё же одного благочестивого француза пощадили за то, что он не делал зла местным жителям в пору своего могущества, но, мне кажется, расчет был на то, что он расскажет о зверствах сицилийцев Карлу Анжуйскому, и тот побоится нападать на остров. Во всяком случае попытаться стоило.
Отдаленно то, что происходило в Палермо в 1282 году, а именно уличный бой на ограниченном стенами домов пространстве, могло напоминать бои 5 на 5 – те же стенки ристалища, те же небольшие группы по 5 человек.

RSS Понравилась заметка? Подписывайся на обновления блога!

В рубриках: Тактика | Комментировать »

Атака волнами: Битва при Беневенте, 1266

27.07.2013 Nadin

benevento

Одним из ярких примеров сражения на «узком» поле битвы, при котором всё войско не может атаковать одновременно, а вынуждено поделиться на отряды, которые поочередно вступают в бой, является битва при Беневенте, произошедшая в феврале 1266-го года между последним из Гогенштауфенов Манфредом и Карлом Анжуйским.

Атака волнами интересна в тактическом плане тем, что воины 1-го отряда стороны А практически не встречаются в бою с воинами 3-го отряда стороны Б, что, конечно, с точки зрения бугуртной практики и клубного разноцветья со всеми вытекающими «мы не хотим биться против своих друзей» позволяет уравнять число сражающихся на каждой из сторон, чтобы не получилось, как на прошлом Изборске.

Итак, обратимся к истории. Январь 1266-го года армия Карла Анжуйского, этого отважного покровителя гвельфов, избранного папой Римским Климентом IV для окончательного изгнания германских правителей из Италии, выдвигается по наиболее короткой Латинской дороге из Рима на юг. Одному Богу известно, сколько невзгод и мучений пришлось им испытать на пути к Беневенту, ведь была середина зимы, а значит, нечего было и надеяться карл на то, чтобы разжиться хорошим провиантом по пути к цели. Фуражиры, раз за разом направляемые в близлежащие деревни на поиски еды для армии, всё время возвращались ни с чем, либо с жалкими крохами, которые не могли утолить аппетит здоровых людей и придать им достаточно сил для борьбы с холодом. Общему унынию способствовало и отсутствие жалованья, оно же гнало «искателей удачи» вперед, в богатые итальянские города и земли, навстречу фантастическим сокровищам, какие только могли себе вообразить нищие голодранцы, составляющие основу войска Карла Анжуйского. Впрочем, недалеко от них в безысходности своего положения ушли и богатеи, участвующие в походе против Манфреда – в большинстве своём они были гвельфами – непримиримыми противниками гибеллинов, которым покровительствовал Гогенштауфен, а значит, терять было нечего – король считал их предателями, да так оно
в сущности и было, ведь, гонимые жаждой мести, апулийские гвельфы примкнули к чужеземной армии, которая разрушительным смерчем прокатилась по их родине, не пощадив даже славный и неприступный Неаполь.
На этом фоне вроде бы перспективы Гогенштауфена были более радужными, ведь он в глазах общества выступал доблестным защитником отчизны, у него было преимущество родных стен и теоретически нескончаемый людской ресурс…
На практике всё получилось по-другому. Защитником отчизны Манфред не манфред2стал, да и можно ли во время гражданской войны примерять такое слово одному из вождей? Итальянцы, которых кто-то из историков лаконично охарактеризовал, как «суеверные и эгоистичные», скептически относились к персоне своего предводителя: они помнили многочисленные отлучения от церкви, наложенные на предков Манфреда, помнили, что он рожден вне брака, и внимали науськиваниям священников, которые шёпотом называли его сыном антихриста. Но всё это было бы мелочью, если бы Гогенштауфену удалось завладеть их сердцами, пообещать больше свободы городам (не обязательно было потом торопиться с исполнением), завести близкие знакомства со знатью, в том числе опять-таки можно было обещать женить своих сыновей на дочках самых влиятельных баронов, а там пока дети подрастут ещё 7 раз всё переменится.
Родные стены тоже сыграли против последнего из великой династии. Он выбрал Поле роз – равнину, зажатую с 2-х сторон между реками Калоре и Саббато. Хотя гораздо умнее было заманить голодное войско Карла вглубь страны и подождать, пока подойдёт через горные перевалы подкрепление под предводительством его племянника Конрада Антиохского, а также феодальное ополчение с юга. Но где было взять терпение, если то и дело графы отпрашивались с войны, чтобы защищать свои имения и замки, а потом сдавали их лишь только покажется вдали армия французов? Манфред всего лишь загородил дорогу на Неаполь. Он делал всё правильно. И если бы в его рядах было поменьше предателей и побольше верных людей, могло бы получиться… Ну или для победы войску нужен был другой предводитель, не каждый же человек может стать Вождём. Поставьте на его место Конрадина (законного сына Гогенштауфенов) и, может, и выгорело бы…
Ну да вернёмся на поле боя. Перейдя через реку, Манфред строит своё войско 3-мя отрядами:

  • — Первую волну возглавлял граф Иордан д’Аглано, и она состояла из 1200 всадников и нескольких сот сарацинских лучников.
  • — Вторая волна – самая сильная – итальянские и немецкие наёмники, опытные пехотинцы в нормальных доспехах под предводительством родственников его матери графов Гальвано и Барталомео Ланчия.
  • — Третья – феодальное ополчение из апулийцев под предводительством самого Манфреда.

Диспозиция анжуйской армии  была похожей: тоже три атакующих отряда, но с другими приоритетами:

  • — в авангарде (на первой линии) те, кому можно доверять – провансальские и французские копейщики.
    — Далее – идут римские и апулийские гибеллины — их не жалко, они не были народом Карла Анжуйского, как итальянские гвельфы у Манфреда, поэтому и составили
  • — 2-ю волну, которая с большой долей вероятности будет если не перебита, то изрядно прорежена противником.
  • — 3-я линия – резерв, состоящий из пикардийцев, брабантцев под предводительством Филиппа де Монфора, Гвидо Мирепуа, самого Карла, графа Роберта Фландрского, графа Вандома, коннетабля и других испытанных военачальников.

битва2

Битву начинают сарацинские лучники Манфреда. Не успели они сделать и 3-х залпов, как тут же были переколоты мечами французского авангарда.

На помощь бросается Иордан д’Аглано — его тяжеловооруженные всадники с криками «Швабы, рыцари!»– вырезают первую волну французских рыцарей практически полностью, но не успевают закрепить успех, потому что в этот момент в сражение вступают нахлёстом 2-я и почти сразу же 3-я волна войска Карла.

И завязалось! Именно здесь и сейчас решался исход битвы. Со стальным рёвом и криками «Монжуа!» накатывали вновь и вновь анжуйцы, их короткие романские мечи были куда эффективнее длинных германских копий в ближнем бою. В какой-то степени сражение при Беневенте поставило окончательную точку в споре, что эффективнее: копьё, или меч в бою? И предопределило дальнейшее развитие военной науки по романскому, а не германскому стилю и сценарию.
Яростно напирали обиженные и горящие жаждой мщения гвельфы, и вот уже они теснят и сметают боевые фланги Манфреда тут и там. Из последних сил дьявольский напор сдерживают наёмники, но их сил явно не хватает, французы превосходят численно своих соперников везде.
битва

Тогда, наконец, Манфред отдаёт запоздавший приказ своим вассалам и приближенным вступить в бой, но апулийские гибеллины медлят, словно ждут, чем же закончится заварушка, словно их и не касается вовсе отчаянное положение на поле боя. Наконец, видя, что французы выигрывают в адском замесе, видя кровь и страдания павших и ещё сражающихся за них сарацин и германцев, вассалы Манфреда принимают «логичное» решение – бежать в рассыпную, прятаться кто куда сможет – одни в лес, другие в горы – наплевать на Неаполь, на Манфреда, который, не перенося такого предательства, измены и позора, предпочитает снять серебряного имперского орла со шлема и погибнуть в бою, как рыцарь. В истории потом будут много говорить о доблести и чести этого последнего из Гогенштауфенов, но много ли чести в том, чтобы так вот погибнуть, бросив на произвол судьбы жену и детей, которые были обречены прожить 30 лет в темницах и умереть в несвободе? Рыцари об этом не думают, для них ведь главное – честь.

Зато сколько шпор в этот день заслужили храбрейшие из отряда Карла Анжуйского! Сколько грехов простили священники победителям! Наверное, почти столько же, сколько в ближайшее время было убито мирных горожан на просторах Апулии и узких улочках итальянских городов, разграбленных и разоренных нашествием французской армии.

Как видим, одной из главных ошибок Манфреда в этом сражении был неправильный выбор людей для резерва.

Возможно, такое решение было обосновано жадностью, ведь чем больше погибнет наёмников, тем меньше их нанимателю придётся платить. Или на короля надавили вассалы, не желавшие гибнуть просто так. Опять же: а вдруг немцы сами справятся?

В итоге в решающий момент король Сицилии остался без арьергарда, и это стоило ему не только королевства, но и жизни.

RSS Понравилась заметка? Подписывайся на обновления блога!

В рубриках: Тактика | Комментировать »

Наследие веков-2013: швейцарский лагерь, требушет

04.07.2013 Nadin

1

6

7 

8 

11 

14 

15 

16 

17 

18 

21

RSS Понравилась заметка? Подписывайся на обновления блога!

В рубриках: Мероприятия, Осадные машины | Комментировать »

Дизентерия

26.04.2013 Nadin


Тактика и планирование похода в средние века были неблагодарным занятием, ведь все составляющие «успеха» могли измениться, как по мановению волшебной палочки, и сделать расчёт стратега в корне неверным.

Вот есть, например, у тебя данные о численности войска, и ты думаешь, что ну солдат-то точно у тебя больше, чем у противника, и смело ведешь их на врага. И вроде бы идти-то не слишком далеко – в соседнее графство. Но это же люди, с ними животные, повозки, поклажа, всякие прихлебатели типа поваров, дженсчин, оруженосцев и т.д. Это же всё в условиях дичайшей антисанитарии, когда пьют мутную воду, не моют руки, и ходят в туалет (извините за подробности) где попало. И ещё в условиях пониженного иммунитета, ведь питание не регулярно и ограничено теми запасами еды, которые удастся отжать фуражирами у местных крестьян, которые те ещё хитрые жуки – всё сделают, лишь бы не отдавать кровное голодным солдатам.

В общем, любая средневековая армия, как ни крути – идеальное место для вспышки дизентерии – инфекционного заболевания, описанного ещё древнегреческим мыслителем Гиппократом в Античность, и позже исследуемое на заре Средневековья Авиценой.
Дизентерия вспыхивала внезапно и порой ополовинивала войско.
Страшная, стрёмная болезнь – «кровавый понос», как её иногда называют хронисты, не щадили ни ополченцев, ни герцогов. На 3-и сутки после того, как подхватил инфекцию – жар, 10-15 раз бегать в кусты, слабость, обезвоживание, язвы и жуткие боли в животе.
Чем тебе могли помочь средневековые медики в условиях отсутствия антибиотиков?

Молитвой, да, может ещё, отпущением грехов? Впрочем, были и вполне разумные рекомендации: диета (она и сейчас применяется для лечения дизентерии у детей), покой, изоляция от других людей – ведь болезнь передаётся через прикосновения к больному и его вещам. Травки, да заговоры вполне может быть тоже помогали в 1 случае из 100 – ну потому что должно же было повезти хотя бы по теории вероятностей. Но на них, если честно, особенно не рассчитывали.

В первую очередь, если в войске вспыхивала дизентерия, конечно, начинали искать «виновных». Ими, как правило, сразу оказывались либо евреи (кто ж не мечтает избавиться от ростовщиков?), либо женщины (например, Томас Бёртон обвинил именно маркитанток, увязавшихся за армией при осаде Кале, во вспышке дизентерии и гибели половины войска от этой болезни. Да и вообще в английских источниках 13-14 века периодически проскакивает мысль, что сексуальная жизнь снижает иммунитет мужчины), либо заключившие договор с Дьяволом. Виноватых наказывали. Строчили письма покровителям. Молились на утренних и вечерних мессах о выздоровлении. И продолжали страдать, и чувствовать свою вину перед Богом, пославшим такое страшное испытание на грешные головы простых смертных.
Вот и получалось, что до «соседнего графства» порой добиралась только половина войска, люди были измождены и слабы, и многие уже даже и рады погибнуть геройски в схватке, лишь бы не загибаться мучительно от некуртуазной болезни.

Так что война – это не только «путь обмана», это ещё и всегда риск с огромным числом переменных и неизвестных. И может, правы были полководцы, не загадывающие наперед и слепо верящие в свою удачу – только на неё и можно было уповать в многострадальном мире средневековья.

RSS Понравилась заметка? Подписывайся на обновления блога!

В рубриках: Тактика | Комментировать »

Идеал рыцарского боя «La Кere»

28.02.2013 Nadin


Когда снимают фильм про какого-нибудь рыцаря, ну обязательно вставляют в сценарий эпизод, кв котором главный герой в латах и на коне с мечом, или копьем в руке прямо посреди битвы сражается с главным злодеем и, конечно, побеждает его в честной, трудной схватке.

На самом деле мечта о таком, увенчанном подвиге конном поединке (желательно с благополучным исходом) периодически встречается на страницах куртуазных романов и исторических хроник. И хотя на проверку она вполне может оказаться романтической фантазией средневековых авторов, о ней всё же стоит упомянуть, хотя бы в качестве дани и оправдания любимым рыцарским фильмам.

Итак, приём, показанный в кино, называется «La Кere» и предполагает, что всадник врезается на полном скаку в строй противника, благополучно проходит через весь его боевой порядок, где-то посерединке ударившись копьями с непременно таким же «повернутым» и обязательно благородным противником, и возвращается по дуге для новой атаки, чтобы ещё раз проскакать и устроить «идеальный рыцарский бой», возможно, уже с другим соперником. Эдакое совмещение турнира и реальной битвы, на деле трудно вообразимое даже при неглубоком строе врага и отчаянном желании некоего рыцаря покуражиться на фоне реальной крови, смерти и рубилова.

RSS Понравилась заметка? Подписывайся на обновления блога!

В рубриках: Тактика | Комментировать »

Военные формирования: колонна и шеренга

27.02.2013 Nadin

Идеальная рыцарская атака в полевом сражении всегда представлялась в умах средневековых полководцев примерно следующим образом: на всём протяжении фронта несётся бешенным галопом мощная, тяжеловооруженная конница, всё сметает на своём пути и одерживает лёгкую, блистательную победу. Врагов разметало в разные стороны, пенится на лезвиях мечей и копий алая кровь поверженных противников, всюду пыль, ржание коней, развивающиеся знамёна, барабанная дробь.

На деле всё оказывалось не так просто, потому что этой финальной героической сцене предшествовал долгий процесс «довода войска» до противника.

То есть рыцарей нужно было построить – поставить каждого в правильном месте под штандартом его сюзерена, причём, имело большое значение, как далеко от самого главного сеньора находятся эти отряды: самые крутые вассалы должны были стоять рядом, в случае если это их правонарушалось, они могли запросто обидеться и не пойти в бой. Чем дальше от главного командира – тем хуже твои дела и меньше влияние.

Ну допустим компромисс нашли, со всеми договорились. Дальше блистательные дворяне должны были подойти к месту битвы. И это ещё хорошо, если они заняли позиции заранее и ждут врага. А если наоборот? Враг укрепился и окопался на местности, расставил лучников на самые выгодные огневые позиции. И тут подъезжает рыцарская кавалерия, причем, делает это она обычно не спеша шагом, максимум – галопом, потому что экономит силы недешевых коней и вообще-то идёт уже давно. Собственно эти конные переходы чаще всего совершались в колоннах, которые перед столкновением с противником разворачивались в длинные шеренги, давая возможность вступить с бой как можно большему количеству рыцарей.

Очень редко в полевых сражениях западноевропейской средневековой конницы можно было наблюдать двухшеренжный строй, а про более плотный строй речь вообще как правило не велась. Это связано в том числе с психологией всадника и общей слабой управляемостью кавалерии, в которой каждый стремился к удовлетворению личных амбиций (проще говоря, к подвигу, а возможно, и захвату богатого пленника).

Да и сама шеренга редко была ровной – все кони скакали с разной скоростью, и пока одни вырывались вперед, вступая в бой, другие были ещё только на подходе.

И в этом деле решающую роль играло правило, что между двум соседними несущимися на врага всадниками должно быть расстояние, чтобы кони не столкнулись вдруг с другом. Если строй состоял из 2-х шеренг, то нужно было соблюдать также интервал по отношению к тому, кто несётся сзади, действовало правило, что «один рыцарь не должен был быть щитом другого».

Из главных недостатков колонны и шеренги как способа построения войска отмечают прежде всего уязвимость подобного формирования перед натиском стрел. Хотя, конечно, не во всех армиях были толковые лучники и арбалетчики, способные расстрелять конницу, когда она только на подходе. А даже если и были зачастую они могли упустить момент, зачарованно пялясь на сверкающие доспехи, трясясь от страха и даже дезертируя в последний момент.

Война – это всегда обман, всегда хитрость, в ней побеждает тот, кто лучше использует имеющийся ресурс и успешнее манипулирует своими и чужими фигурами. (с)

Военные формирования – одна из объективных характеристик сражений, она есть вне зависимости от чувств и впечатлений людей. И с этой точки зрения наиболее простые в реализации колонны и шеренги рыцарского войска могли быть эффективно использованы полководцами, особенно если для этого существовали показания: например, возможность заранее подвести и построить войско, ровная поверхность местности (супер-хорошо, если спуск, позволяющий коням набрать максимальное ускорение), отсутствие огневой поддержки у войска противника, элемент неожиданности и т.д.

В какой-то мере эти типы построения актуальны и по сей день, применяются, например, на марше танковых войск.

Читайте также

RSS Понравилась заметка? Подписывайся на обновления блога!

В рубриках: Военные формирования | Комментировать »

«Красный чёрт» против «Пёстрой коровы»

07.01.2013 Nadin

В средние Висмар, что на берегу Балтийского моря, славился торговлей сельдью, пивом и сукном. В его окрестностях было много рыбацких деревенек, в которых ютился обездоленный люд, завидовавший и даже слегка приукрашивающий богатства Великой Ганзы. В общем, идеальное место для возникновения пиратства: добровольцев, желающих пограбить – сколько хочешь, судоходные навыки у них с детства, корабли – ну для начала хватило бы и дырявой отцовской лодки, а потом уж можно захватить судно и покрасивее, оставалось только найти вожака…

И, конечно же, история услужливо подсунула такового.

Впервые его имя упоминается в Liber proscriptorum – Висмарской летописи 1380-го года. В ней говорится о двух личностях, выдворенных за пределы города за «буйство». Николо Штертебекер – так называет хронист негодяя, который по его словам всё время участвовал в жестоких драках, а ещё провинился тем, что выпил чуть ли не бочонок крепкого свежесваренного пива под крики «Пей до дна» (по-немецки «Stürz den Becher»), на спор с богачами, а потом ещё и набил им морды, потому что те стали наезжать – мол, беднякам по закону нельзя вообще пить крепкое пиво, хотя сами развели его на этот спор и оплатили бухалово.

В общем, выгнали и выгнали. Так как 20-летнему Николо, для друзей просто Клаусу, всё равно нечего было терять и некуда податься, он нанялся в Ростоке моряком на какой-то корабль, во время плавания устроил там бунт и таким образом отжал себе судёнышко, вскоре переименованное — «Красный чёрт» и ставшее во главе его будущей флотилии.

Время тогда было непростое. В таком опасном деле, как морская торговля, каждый второй был авантюристом, все риски брал на себя и, конечно, при случае сам бы не отказался завладеть чужим добром. Так что пират, или нет – это ещё вопрос. Для жителей фризских городов и деревень Клаус Штертебекер был хорошим, благородным, почти Робин Гудом, для Ганзы – преступником.

При том хитрые политики Союза северных городов прекрасно ведь знали, что одному удальцу не под силу было ограбить столько кораблей. Ему стопудово помогали богатые покровители (и не для кого не были секретом даже их имена: эмденский старший пастор Хьюго, граф Конрад II Ольденбургский, фризский князь Кено де Брок и другие). Просто Ганзе было не выгодно объявлять войну Фризии, вот они и рассудили, что нужно всю вину за нападения на торговые корабли возложить на одного только Штертебекера, гнобить его и оскорблять, и спокойно улыбаться тем, кто стоит за его спиной, а именно деловым партнерам из Висмара, Гамбурга, Вердена, других торговых городов. Теперь-то мы этого никогда не узнаем, потому что историю пишут победители, но, скорее всего, де-факто в 1380-1400-м годах на море шла непрерывная необъявленная официально война за господство на Балтике и Северном море. Её выиграла Ганза, а потому так мало известно, например, о гениальной организации флотилии Штертебекера:

  • в сезон навигации треть его кораблей караулила в море, поджидая купцов, треть – стояла в резерве, а остальные ремонтировались на базах на островах Готланд, Гельголанд и у берегов поселений фризов, где кстати ещё и раненых лечили и делили добычу.
  • О строгих законах, царящих на их кораблях, когда за малейшую провинность (распитие спиртных напитков, азартные игры, публичное проявление и любовь к роскоши, бунт) грозила немедленная смертная казнь.
  • О милосердии пиратов в отношении пленников – их высаживали в ближайшем порту, снабдив одеждой и едой на первое время.
  • О том, что перед боем все разбойники исповедовались и причащались настоящими священниками.

Вместо этого потомкам внушалось, что Клаус Штертебекер и его люди – злые и жестокие, для них даже придумали слово ругательное – ликеделеры, а ещё Виталийские братья.

После того, как в 1401-м году Штертебекер был схвачен и казнён, ганзейские купцы заказали летописцу Герману Корнеру целую поэму о блистательной победе над разбойниками — «Chronica novella» вышла в 1416-м году, и ещё 2-ю, составленную Альбертом Кранцем — Wandalia (1518 г.)– настолько значимым был этот успех. Они увековечили в истории подвиг штурмана ганзейского корабля «Пёстрая корова» (корабль так назвали, потому что на носу у него красовалась отрубленная голова рогатого животного).

Впрочем, рассказ о том, как переодетый штурман прикинулся заблудившимся в море рыбаком и попросился на «Красный чёрт» сварить ушицы, а потом вместо рыбного супа расплавил в кастрюле на огне свинец и залил его в рулевые механизмы, обездвижив корабль противника накануне морской битвы, сохранилась ещё и в старо-немецких песнях:

«Пестрая корова» из Фландрии
Подняла их на рога и порвала на куски.»

и в других фольклорных произведениях.

А ещё в народной памяти, сочувствующей и тоскующей по храбрым морским Робин Гудам.

По одной легенде Клаус Штертебекер как-то подарил нищенке, которой нечем было зашить шоссы мужа, лоскут и завернул в него много монет, по другой дал бедному мужику, выгоняемому из дома за неуплату долгов, столько золота, что тому хватило на 10 лет аренды, ну и так далее и тому подобное: дети, вдовы, старики – все видели в нём справедливого защитника. Но кстати и не только они – горожанам тоже перепадало «халявы».

Вполне финансово задокументированный исторический факт – это, например, «рождественский дар» Штертебекера городу Верден – несметное количество золота, на проверку могущее оказаться всего лишь долей пиратской добычи за наводку, или содействие в грабеже. Но не важно, так или иначе Штертебекера можно было бы назвать одним из первых Санта-Клаусов в истории за такие щедрые подношения.

После того, как «Пёстрая корова» разгромила «Красного чёрта», всех ликедеров (а их насчитали 73 человека) судили и приговорили к казни в Гамбурге. Между прочим, за эту «услугу» командующему ганзейским флотом магистрат заплатил в 2,5 раза больше, чем Иуде за предательство Христа – 80 серебряных марок.

Согласно преданию, первым на эшафот поднялся Штертебекер, и его предсмертным желанием была просьба помиловать столько матросов «Красного чёрта», сколько шагов сможет сделать его обезглавленный труп. Бургомистр Гамбурга Симон Утрехт подивился такой фантазии, но согласился, не подозревая не ладное, чего не скажешь о палаче Розельфельде, ведь тому платили по 1 монете за каждого казненного, и вот он от таких «последних желаний» легко мог остаться в накладе… да чуть было не остался. Ведь проклятый Штертебекер, лишившись башки, бодренько так зашагал вдоль строя готовящихся к казни моряков «Красного чёрта» и успел пройти аж мимо 11 человек, пока ошалевший от такого полтергейста Розенфельд не догадался подставить ему подножку. Тело Клауса рухнуло наземь и успокоилось. Народ ещё долго потом шутил, что кабы не смекалка палача, обезглавленный Штертебекер мимо всех бы пробежал, ещё бы и из города утёк.)))

Ну а воодушевленный Розенфельд принялся за душегубство. Так поётся в народной песне:

Палач Розенфельд спокойно
Отрубил буйные головы этим героям.
Его башмаки утопали в крови,
Которую и внуки его смыть не смогли.

Стоит ли упоминать, что бургомистр Гамбурга не пощадил ни одного из пиратов – да оно и понятно – столько за ними охотились, столько сил и средств потратили, что смысла рисковать, выпуская разбойников на волю, не было никакого – 99 из 100, что примутся за старое, а в интересах Ганзы этого нельзя было допустить.

Обезумевший от насилия и кровищи 73 казненных моряков, палач в ответ на похвалу бургомистра в азарте прокричал, что может вот сию же минуту продолжить убивать, к примеру, может отрубить головы всему городскому совету. Опрометчиво было так шутить. По приказу градоначальника Розенфельда схватили и закололи, к слову, сэкономив для городской казны 73 монеты – в те времена убивали и за меньшие суммы.

Голову Штертебекера приколотили к городским воротам Гамбурга, чтобы не убежала, как его тело, и долго ещё пугали ею обывателей.

В народной памяти же Клаус Штертебекер остался любимым героем прошлого, в честь него называли башни, площади и улицы, ставили бронзовые памятники, слагали всё новые и новые песни.

В 1878 году на одном из древних гамбургских складов при проведении земельных работ строители нашли череп, пронзенный ржавым гвоздём. По умолчанию было решено, что это череп Штертебекера, хотя ни подтвердить, ни опровергнуть это никто не смог бы. Череп национального героя поместили в музей, где он и протусовался до самого 2007 года, когда весь мир облетела сенсационная новость, что череп украден!!! Хотя памятуя о штучках Штертебекера, вполне можно предположить, что голова Клауса пошла погулять сама по себе – тело же на такие фокусы было способно.)))

Кражу, как водится, расследовала полиция. Рассматривались различные версии происшедшего: что череп похитили участники известной байкерской банды «Ангелы Ада», или футбольные фанаты гамбургского клуба «Санкт-Паули». Но в итоге всё оказалось куда прозаичнее — летом 2011 года воров поймали при попытке сбыть реликвию. Злоумышленниками оказались 36-летний гражданин ФРГ. Его подельник, 49-летней грек, объявлен в розыск и пока не схвачен.

RSS Понравилась заметка? Подписывайся на обновления блога!

В рубриках: Корабли | Комментировать »

Проделки Чёрного Дугласа, Шотландия, 1307-1330

19.11.2012 Nadin
Вот бывают чёткие планы сражений, расписанные по секундам атаки и тщательный выбор исполнителей-руководителей отрядов. Но встречаются в истории средних веков, романизированной хронистами, и подвиги, потрясающие своей бесшабашностью, остроумием, хитростью и куражом.
Джеймс Дуглас – один из самых известных фольклорных героев Шотландии – родился в 1283-м году, по всей видимости, учился во Франции, а когда пришла пора возвращаться на родину, оказалось, что возвращаться-то особенно некуда: на его родовых землях хозяйничали англичане, замок был захвачен, ну а сам рыцарь остался не у дел. Впрочем, это смотря как посмотреть…
 
В лучших традициях Робин Гуда сэр Джеймс собирает шайку из недовольных захватчиками крестьян/разбойников и верных ему людей и, ясное дело, присоединяется к освободительной войне Роберта Брюса.

Присоединяется – в смысле тоже выступает против англичан, но правда заботится в большей степени о себе и возврате своих поместий.

Трижды он отбивал фамильный замок, каждый раз проявляя ну просто чудеса изобретательности.

  • Первый такой случай произошёл в 1307-м году прямо накануне Пасхи.

В пальмовое (вербное) воскресенье, когда весь католический мир устремился в церкви на святые мессы, и думать о сражениях в столь светлый божественный праздник было ну просто кощунственно, Джеймс нападает на английский гарнизон, большая часть которого собралась в церкви и была безоружна. Перерезал почти всех. Кого не успел – засунул в подвалы вместе с трупяками и сжёг заживо. А вы говорите – христиане и милосердие…

В народе этот дьявольский и совершенно нечестный, неблагородный, нерыцарский налёт получил название «Кладовая Дугласа». Ну а сам мега-мозг Джеймс по легенде, пока жарились в адском пламени костяшки его недругов, сидел в родовом замке и пировал нахаляву яствами, приготовленными для отмечания воинами английского гарнизона святого праздника. А потом слинял опять на болота партизанить, дабы не быть запертым в стенах родной цитадели, как птичка в клетке в условиях перспективы скорой мести англичан.

Он ушёл, а захватчики вернулись в полуразрушенный пожаром и войной замок, всё восстановили. Трудненько им было, бедняжечкам. Ведь пришлось чистить зараженные колодцы и изнывать от голода, ведь все запасы провизии были благополучно уничтожены бойцами Чёрного Дугласа (как теперь называли отчаянного шотландца).

  • Только вроде всё у них стало налаживаться, только привыкли к житью впроголодь – глядь – а там под стенами замка пастухи гонять бааальшущее стадо коров.

«Отбить! Немедленно!» — алчность застилала глаза сэра Клиффорда – англичанина, отжавшего родовые земли Дугласа. Он помчался с небольшим отрядом на перехват стада, позабыв совсем об осторожности, и дорого поплатился за это. Пастухи, конечно же, не были пастухами – заманив в ловушку Клиффорда и его людей, они поскидывали крестьянское, замызганное тряпье, под которым сияли кольчуги, и ринулись в бой, поддержанные остальной частью шайки Дугласа, успевшей окружить Клиффорда и его воинов со всех сторон.

Далее опять реки крови, пиршество в полувосстановленном замке, уничтожение всех собранных с таким трудом припасов и отбытие назад в леса, да болота – на безопасное расстояние от регулярных частей королевской армии Англии.

Эта история в народе стала обрастать уж совсем зловещими подробностями. Замок Дугласа прозвали просто Гибельным местом. И никто после смерти Клиффорда не хотел за него браться.

Однако, всё-таки в стратегическом плане он должен был оставаться опорой английской власти в регионе. И скоро сюда определили очередного верного королю рыцаря, про которого, правда, поговаривали, что он это вовсе не для Эдуарда делает, а потому что одна красивая и богатая дама пообещала выйти за него, если он на спор продержится в Гибельном замке 1 год и 1 день. Но, может, конечно, это всё выдумки, и рыцарь ну просто из любви и верности сюзерену… впрочем, не важно – всё равно не продержался ведь.

На этот раз Чёрный Дуглас замаскировал своих людей под торгашей, которые тащат на ярмарку мешки с зерном. К слову, в мешках-то была трава. Их пустили в замок. Ну а дальнейшее по уже известному сценарию – почти весь английский гарнизон был перебит. Но кстати тех, кто уцелел, Джеймс почему-то отпустил – говорят, его тронула история и письмо дамы, найденное у рыцаря, командующего гарнизоном, в котором она в чём-то там клялась и уже сокрушалась о пари и долгой разлуке… впрочем, и тут, верно, врут – ведь даже если и предположить, что Джеймс не забыл все букавки пока шатался по болотам Шотланлии, вряд ли их знала дамочка начала из захолустья средневековой Британии 14 века.

В промежутках между завоеваниями собственного родового замка Чёрный Дуглас тоже не сидел без дела. Его неуёмной энергии хватило, чтобы захватить ещё и приграничный замок Роксбург, которой стоял на у слияния рек Твид и Тевион и считался недосягаемым, потому что с его башен просматривались все
подходы и подступы к цитадели, и лучники не давали даже приблизиться врагам к нему. Сэр Джеймс тогда распорядился выдать своим воинам коровьи шкуры и заставил их проползти весь путь до замка на четвереньках, изображая из себя чёрных быков, пасущихся под стенами замка. Задумка удалась – в покровах ночи никто особенно не разглядел, что быки – это золдатены. Так вот Чёрному Дугласу удалось подобраться к неприступным стенам замка без потерь.

Ну и наконец, последняя, трагическая песня об этом легендарном человеке и о том, почему на гербе его потомков красуется алое сердце.

Случилось так, что на смертном одре Джеймс Дуглас дал клятву мятежному королю-освободителю шотландцев Роберту Брюсу, что доставит его сердце в Святую землю, раз уж самому Роберту не хватило земной жизни туда добраться.

Как только последний вздох короля оборвался, верные подданные, вскрыв грудную клетку мертвяка, вытащили оттуда кровавое сердце, забальзамировали его, поместили в серебряную шкатулку и повезли в Иерусалим через всю многострадальную Европу. Много скитались-маялись нищие шотландцы в трудной дороге, да так и примкнули в качестве наёмников к крестовому походу, который как раз в те года вёл испанский король Альфонсо. Не к добру. И зря вообще. Первая же битва. Засада сарацинов. Чёрный Дуглас со своим рошечным отрядом отрезан соплеменников отрезан и окружен. Всюду мавры, просто несчётное количество врагов. Выбраться шансов нет. Тогда Джейм, сожалея только о том в своей жизни, что не успел выполнить клятву, данную королю, кидает шкатулку с его сердцем во врагов и кричит: «Вперед, отважное сердце, как ты всегда хотело! Дуглас последует за тобой или умрет!» ну или что-то типа того. Сам устремляется в пекло боя и погибает в жаркой рубке. Вместо ордена его семье выдают эмблему сердца для фамильного герба. Вот так и получается – жизнь за красивую картинку.

А сердце Роберта Брюса вроде бы отвоевали и всё-таки отвезли в Иерусалим – правда, это теперь никак не проверишь – слишком много времени прошло.

RSS Понравилась заметка? Подписывайся на обновления блога!

В рубриках: Тактика | 1 комментарий »

Сражение при Кондурче 18.06.1391: революционные методы Тамерлана

12.06.2012 Nadin

В наше время, когда говорят про Освобождение Руси от Татаро-монгольского ига, всегда вспоминают Куликовскую битву, а сражение при Кондурче несправедливо игнорируют, хотя оно, возможно даже, в большей степени, чем победа Дмитрия Донского способствовало организации Московского государства.
Причина такого игнора – в том, что в битве при реке Кондурче не сражались русские. Она произошла между мусульманскими войсками Тимура и кочевниками золотоордынского хана Тохтамыша.

Маленькая предыстория.
Вообще-то Тохтамыша к власти привёл сам Тамерлан, немало вложившись в это дело финансовыми и людскими ресурсами. Но потом – хоп-хоп-хоп – так получилось, что под крыло Тохтамыша пошло очень много степняков, недовольных насаждением ислама и желавших сохранить культуру предков, что в одно мгновение оказалось, что у Тохтамыша власти, территорий и людей чуть ли не больше, чем у его шефа. Вассал взбунтовался, почувствовал свою неуязвимость, ощутил сладкий вкус власти и даже перестал бояться грозного Тамерлана. Ещё бы! Ведь, чтобы победить Золотую Орду, Тимур должен был одержать победу на её территории, а это было почти нереально, ведь, чтобы дойти до Золотой Орды, нужно было преодолеть глинисто-солончаковую пустыню – Голодную Степь, да ещё и с большим войском. Такое не удавалось ещё никому. Но собственно и таких гениальных татар, как Тамерлан, доселе не носила на себе матушка-Земля!

Три года Великому эмиру потребовалось, чтобы спланировать операцию. И ранней весной 1391-го он во главе огромного войска двинулся на северо-запад. Расчёт был на то, чтобы «идти вслед за весной» – стоит первой травке появиться на поле – тут же на него прибывают войска, стоит начать увядать – всё! Пора и честь знать, ехать на север, где зелень только распускается. (И плевать на «непоправимый экологический ущерб», нанесенный землям – война же!). Таким хитрым способом Тамерлан форсировал «гиблые места» — в первую очередь и самым трудным было заботиться о конях, ну а люди в степи-то прокормятся охотой там, или каким другим промыслом.

Историки отмечают очень быстрое продвижение войска Тимура в этом походе – порой за 1 маршбросок они проходило до 70 миль в сутки – скорость фантастическая для средневековой армии.
Естественно никто не ждал увидеть орды монголов в самом начале лета на западных границах Орды.
Тохтамыш не успел собрать вассалов, не успел разработать стратегию, обзавестись союзниками и «почистить» собственные ряды от предателей. Но даже и без этих мер он мог рассчитывать на победу, ведь его войска были дома, их было больше, и они не были утомлены длительным переходом, как у противника, не говоря уже о мотивации – ведь вот он грозный и беспощадный Тамерлан – он никого не пощадит, перережет все семьи, разграбит дома – мотивация в войске Тохтамыша должны была зашкаливать, как это всегда бывает при отечественных войнах.
Однако, все эти железные доводы разбились о непроницаемую тьму Тамерлановских глаз и его гениальных замыслов.
Всё дело в том, что Тимур воевал по-новому, не так, как привыкли и умели кочевники. Он опирался не только на силу мечей и скорость стрел, но и на революционные для средневековой Азии методы борьбы, в числе которых наиболее эффективными были:
— подкуп.
Не говоря уже о том, что половина верхушки знати сбежала от Тохтамыша, трепеща от тимуровской угрозы и спасая собственные шкурки, пока ещё не поздно. Так он ещё и главного знаменосца Тохтамыша подкупил. И в разгар битвы, когда ещё далеко не все точки над «i» были расставлены в этом сражении, знамёна татар были опущены, что во все времена и у всех народов было сигналом к отступлению. Воины Тохтамыша были дезориентированы, они не видели картину полностью и могли расценить это только как приказ к отступлению. Те, кто позадиристей, продолжали воевать, но большинство «послушных» воинов отступили.

— подрыв морального духа.
Про знаменитое «унижение Тохтамыша» перед началом битвы при Кондурче уже сказано и написано многое. Одни говорят, что перед началом боя Тимур выставил столы, заваленные жратвой на любой вкус, и начал праздновать-пировать со словами: «Никуда вы от меня не денетесь! Когда захочу – тогда и прихлопну вас, как муху!»
Другие – что пир имел место быть чуть ли не на поле боя и должен был заставить поверить золотоордынцев в то, что битва уже проиграна – хватит сопротивляться. В любом случае «психологическая» атака, новая для азиатов, привыкших биться честно, сработала.

— использование резерва.
Тимур держал до последнего козырь – свежих и самых крутых бойцов — в рукаве. Со своей позиции он видел, как трудно приходится его воинам, как трещат по швам под натиском врагов их шеренги. Он знал, кто сейчас, в начале битвы нужно заплатить необходимую кровавую цену за то, чтобы в конце сражения выпустить свежачок на поле боя. Именно отсутствие резерва у Тохтамыша стало решающим фактором в исходе этой битвы.

— надежные командиры.
Не будем забывать, что Тамерлан, прежде всего, был эмиром – в переводе – вождём, предводителем вначале небольшого отряда, с которым он впоследствии и захватил половину мира. Во главе его отрядов стояли не «самые титулованные», а следовательно имеющие право на личное мнение/ имущество/ цели люди, а те, кто прошёл с ним от самых низов до самой вершины: мирза Сулейманшах, Мухаммед Султан, мирза Мираншах, хаджи Сейф-ад-Дин, мирза Омар-Шейх, Бердибек. Именно опыт и верность «его шайки» способствовала успеху проекта.

— выбор поля боя.
Тохтамыш отдал инициативу противнику. В итоге поле боя были выбрано Тамерланом очень грамотно. Во-первых оно было неровным с достаточной степени, чтобы золоордынская конница не успела набрать разбег и мощно ударить. Во-вторых, были прикрыты фланги – по обеим сторонам поле битвы отсекала река. Издревле все кочевые степные племена делали ставку на фланговые удары, в данном случае проломить фланги Тохтамышу не удалось – атаки были отброшены.


— сохранить пехоту.
Самыми опасными в сражении с золотоордынцами были конные лучники. Чтобы пехоту тупо не перестреляли в начале боя, Тамерлан приказа построить окопы и дать пехтинцам большие щиты.

— боевое построение.
Тамерлан воевал в 7 «кулов» — боевых единиц: по два кула стояли на флангах что называется «в глубину» — таким образом, удар конницы Тохтамыша в спину был практически исключен – она бы не спела ни при каких раскладах пробраться через такой глубокий строй. 2 кула, как уже упоминалось выше, было в резерве. И один – в центре – чтобы не допустить прорыва через центральную линию.

— неотвратимая контратака.
Сдержав яростное наступление, Тамерлан двинул войска в контратаку. Золотоордынцы были не готовы психологически к такому сценарию, они так никогда не играли. В их рядах началось смятение, тем более ещё и флаг уронили, и богатеи сбежали на сторону врага… Вобщем, летописцы рассказывают про 3 дня сражения и землю, пропитанную кровью как минимум 200 тысяч человек, но мы отбросим фольклор и гиперболы – если б тогда столько людей полегло, не видать нам сейчас толп гастрабайтеров во всех городах России. Да и археологические раскопки не подтверждают «масштабы бедствия».
Так или иначе, но именно битва при Кондурче (географически это Самарская область) послужила началось заката Золотой Орды и в долгосрочной перспективе освобождению Руси.

RSS Понравилась заметка? Подписывайся на обновления блога!

В рубриках: Тактика | 2 комментария »

« Раньше Позже »