В X веке только самые близкие соседи-эльзасцы могли знать Гунтрама Богатого – мелкого феодала, владевшего от силы 3-мя деревнями.

Единственный раз, когда его имя всплывает в исторических документах – это, когда император Оттон лишает Гунтрама почти всех земель за измену. Так что сыну своему Ланцелину он передал ещё меньше, чем сам имел в середине своей скромной жизни. Однако, и этого «всего-ничего» молодому человеку хватило для того, чтобы добиться руки соседской помещицы Лютгарады фон Нелленбург, дочки графа Тургау Эберхарда III и прочно осесть в северных швейцарских землях. Жизнь Ланцелина была скупой на подвиги, в сухом остатке – 4 сына – один – монах, другой – чиновник, третий умер во младенчестве, а четвертый – наследник, построивший в долине реки Аре фамильный замок Гахитсбург — «Ястребиное гнездо», давший имя в будущем самой влиятельной династии Европы.

Звали наследника Радбот – первый в истории граф Габсбург, ну а замок стоит до сих пор – через 8 лет он будет праздновать свой тысячелетний юбилей со дня, когда был заложен первый камень в его фундаменте.
Далее лет двести Габсбурги обустраивались, обрастали конями в регионе, роднились с соседями, потихоньку оттяпывая у них луг за лугом, речку за речкой – в общем, вели вполне себе типичный для юго-восточных германских земель помещичий образ жизни.
Встречались среди них и кретоносцы – например, Альберт IV Мудрый, последовавший за императором Фридрихом Гогенцоллерном в поход на Святую землю, да там и сложивший свою буйну голову. Но кстати и эта почётная, заслуживающая уважения смерть пошла на благо семьи, косвенно способствовав тому, что за сына Альберта Мудрого – Рудольфа отдали богатейшую наследницу самых крупных поместий в Швабии Гертруду фон Гогенберг. Ну вот и первая из 3-х «великих невест» в истории восхождения династии Габсбургов к вершинам богатства и славы. Имея в арсенале такой аргумент, Рудольф Габсбург уже вполне мог выйти из тени на международную арену, где кипели страсти о междуцарствии, умер последний из Гогенцоллернов, и имперские князья делили страну и власть в ней, перетягивая покрывало каждый на свою сторону и так и не найдя вариантов для компромисса. Но он медлил, наблюдал издалека, налаживал связи и, между прочим, плодил дочек. Очень скоро именно маленький графинечки из рода Габсбургов сыграют основную, тайную роль в большой политической игре Европы.
В 1272-м году умер Ричард Корнуэльский – король Германии, а значит, нужно было срочно выбирать ему замену.

1 октября 1273-го года князья-курфурсты должны собраться во Франкфурте, чтобы решить, кому дальше носить этот неоднозначный титул. Но фигуры, которая бы устроила всех, на горизонте не предвиделось. И вот тогда созрел красивый в своей гениальности план.

Королём объявляют графа Рудольфа Габсбурга – с одной стороны он не имеет достаточно людей и денег, чтобы реально править и навязывать свою волю в Германии. С другой – у него ведь есть 6 дочек! А значит, появляется возможность объединить всех «уважаемых» людей страны родственными связями сразу!

Старшую дочь Матильду выдают за герцога Верхней Баварии, её сестру Катарину – за герцога (обычной) Баварии, третью дочь Агнессу – за герцога Саксен-Виттенберг, четвертую девчонку Хедвигу – за маркграфа Бранденбурга, пятую Клименцию – за графа Карела Мартела Анжуйского, ну и младшенькую – так и быть – отдаём королю Чехии Вацлаву II.

Таким образом, князья-курфурсты получают более, чем достаточные гарантии неприкосновенности своей власти (ведь в заложниках дочери-ястребята), возможность влиять на короля (который должен был в их руках быть простой марионеткой), ну и молодых обаятельных наложниц (старшей было 22, младшей – 14 к моменту женитьбы), что тоже, согласитесь, приятно.
Вот оно желанное равновесие и компромисс!
Упустили из вида только одно: кроме дочерей, на приданное которых Рудольф не потратил практически ничего (они ведь были политическими пешками, зачем ещё платить?), в семье Габсбургов росло ещё двое сыновей, о благополучии которых германский король не преминул побеспокоиться, посвятив этому всю оставшуюся жизнь.

Честно говоря, он отчаянно рисковал в игре против чешского короля Пржемысла Оттокара II – фактически Рудольф, от имени которого велась эта война, был только номинально главным. За его спиной ловко орудовали герцоги Баварии и другие крупные феодалы. В случае успеха они обезопасили бы свои земли от притязаний чеха и получили дополнительное влияние в своих регионах, в случае поражения – всё можно было списать на неудачника-Рудольфа.

Но война, к удивлению, получилась очень скоротечной и неожиданно богатой на трофеи, её результат в плане раздела отобранных у земель – просто непредсказуемым! На огромных территориях Австрии, Штирии, Каринтии и Крайны были обустроены наследные владения Габсбургов. Это был неслыханный захват, подобного которому даже и трудно припомнить на свободных немецких землях. Но он состоялся – никто и пикнуть не успел! Вот так надо заботиться о будущих потомках.)))
Но оставим Рудольфа, тем более, всё самое интересное из его деяний мы уже осветили.

В истории рода Габсбургов были и ещё более предприимчивые ребята. Например, зять Карла IV Люксембурга – Рудольф IV Габсбург, так обидно оставшийся за пределами списка князей-курфюрстов, выбирающих императора, согласно Золотой булле 1356 года. Он намутил собственный документ «Privelegium Maius», в котором якобы содержались указы и документы, дающие крупные привилегии семье Габсбургов предыдущими императорами.

Конечно, всё это были подделки! Но кто в средневековом мире мог заказать историческую экспертизу по установлению подлинности документа? И что было делать, когда тебе предъявляют такой вот указ?
Император Карл злился, настраивал всех против Габсбургов. После 70-х годов 14-го века влияние этого дома ослабевает. Но это только до тех пор, пока опять изощренные интриги и бравые военные подвиги ястребят не приведут в семью первую наследницу Европы – самую богатую и важную.
В истории рода Габсбургов много всего переплетено веселого. Из ничего они сумели стать всем. В жилах королей Англии, Дании, Лихтенштейна, Нидерландов и многих других стран течёт их кровь. В Австрии они правили 600 лет вплоть до Первой Мировой войны. И источники этого богатства и могущества там, в глубине тёмных средних веков, где путём войн, женитьб, поддельных документов и изощренных интриг добывалась подлинная власть над миллионами.

«.. микроб чумы никогда не умирает, никогда не исчезает, он может десятилетиями спать где-нибудь в завитушках мебели, или в стопке белья, он терпеливо ждёт своего часа в спальне, в подвале, в чемодане, в носовых платках и в бумагах и, возможно, придёт на горе и в поучение людям тот день, когда чума пробудит крыс и пошлёт их околевать на улицы счастливого города.»
Альбер Камю

Есть такие две сумасшедшие тётички Барбара Браманти и Стефании Хенш из Университета Майнса, которые рискнули вскрыть общие могилы в «проклятых местах», где хоронили умерших от чумы. В ходе исследования докторши-антропологи изучили 76 скелетов, извлеченных из разных мест по всей Европе (Италия, Нидерланды, Германия, Англия), на предмет анализа фрагментов ДНК и белков мертвяков и реконструкции по ним процесса распространения чумы в 14-м веке. Результаты их работы были поразительны! Во-первых, выяснилось, что в середине 14 века в Европе свирепствовало сразу 2 чумы! Одна пришла с юга (предположительно была завезена в Марсель из Китая через Великий шелковый путь), другая – наоборот – с севера – из Норвегии, через Фрисландию в Нидерланды (кстати на Русь она пришла от туда же, а не из Золотой Орды). И это уже совсем несмешно. Ведь во все другие пандемии чумы (в 6-м и 19-м веках) это заболевание бушевало только в «тёплых» областях, а тут вдруг зло прилетело с ледяных берегов Страны Викингов… Как бактерия могла туда вообще попасть? Не понятно. Но с анализами не поспоришь – южная и северная чума имели совершенно различные штаммы, более того, когда ирландский учёный Марк Ахтман составил «фамильное дерево» возбудителя чумы – бактерии Yersinia pestis оказалось, что оба возбудителя, обнаруженных антропологами из Университета Майнса, находятся на его разных ветвях, то есть эволюционировали независимо друг от друга.
Представьте, 1349-й год: бедствие надвигается на Европу с 2-х сторон, сжимая плотное кольцо на горле готической цивилизации. Брр! Даже теперь мурашки по телу, а тогда – ну как было не поверить в кару небесную, проклятие человечества и приближающийся апокалипсис. «Чёрная смерть» уничтожила своим ледяным дыханием 60% населения Европы. В одном только Лондоне в 1350-м году каждый день гибло 200 человек. Никакая война не приносила таких жертв. А ведь в этом случае приходилось воевать с чем-то сверхестественным, тёмным, непобедимым. В сознании средневекового человека чума была неким демоном. Можно было искать защиты от него в таком же «волшебном» — в религии, но увы, и это тоже не на много удлиняло жизнь зболевшего.

Второе важное открытие дерзких тётичек из Майнса – в любопытной особенности, которую почему-то никто не брал раньше в расчёт. Большинство скелетов из чумных могильников принадлежали взрослым людям. Почему не детям, иммунитет которых вообще-то слабее и восприимчивее ко всякого роде хурме? Да и в другие явления чумы на Землю первыми гибли дети, но факт остаётся фактом – в захоронениях 14-го века маленьких скелетиков несравнимо меньше, чем больших.

Значит, у малышей было что-то такое в организме, чего не хватало их родителям. Есть предположение – что это «сытость» и достаточное потребление «зерновых» во младенчестве. Вспомним, что 1315-1320-й года вошли в историю как Эпоха Великого, почти одухотворенного Голода. Люди суеверно трепетали перед ним, боялись, сдавались и, отчаявшись, гибли пачками, те же, кто выживал, получали отклонения в развитии, как получают его молоденькие деревца, выросшие в плохие климатические годы.

Целых 5 лет над Европой бушевала стихия: шли беспрерывные дожди, налетали ледяные ветры. Кстати особенно тяжко пришлось по всей видимости как раз Франции и Норвегии – будущим очагам, из которых начала распространяться чума в глубь материка. Посевы гибли, не успев взойти зелеными головками молодых ростков. Цены взлетали до небес, делая бедных ещё беднее, прищемляя хвосты богатым.

Мы помним яркие цвета и вычурность средневековых костюмов, но забываем, что эти маски нужны были, чтобы забыть про всю фигню, происходящую на самом деле – обмануть, очаровать самого себя, чтобы не так тяжко было сносить все тяготы и испытания, выпавшие на горькую долю проклятого поколения, родившегося в 1310-х…

Вопрос – стоило ли тревожить чумные могильники в 21 веке, ведь по признанию самих неустрашимых докторш из Майнса, той чумы, которую они нашли там, на дне общих могил, уже не существует в природе – в процессе эволюции она загнулась, а теперь вот была извлечена на свет божий забавы и науки ради…

В статье использованы фото из к/ф «Чёрная смерть» (2010), фото доктора Барбары Браманти и Стефани Хенш, миниатюры.

В 14-м веке в Италии были чрезвычайно модными причёски с  ровными проборами. Кроме изобразительных источников этот факт подтверждают также многочисленные археологические находки специальных «палочек для проведения пробора».

Такие вещицы вы найдёте, наверное, в любом музее, в котором представлены предметы быта европейцев 14-го века.

Вот палочка из нью-йоркского Музея «Метрополитен».

• Материал – слоновая кость.
• Резьба – фигурка Мадонны с ребенком. Италия.14 век.

А вот аналогичный экспонат из «Эрмитажа» – здесь на ручке палочки изображена практически неприличная сцена, именуемая в каталогах «Любовники». Ну правильно – развратную, дорогую вещицу могла приобрести, вероятнее всего, красотка и модница, которой бы понравилась эта забавная сцена – вот умельцы и нашли, чем заинтересовать девушку и её покровителя)

• Высота данного изделия – 5 см.
• Материал – кость.
• Регион и период – такие же, как у аналогичное изделия из «Метрополитена».

И ещё один, но более ровный и толстый, оттуда же и с аналогичным сюжетом на рукоятке.

Однажды неизвестный музейный сотрудник «Эрмитажа» поставил подпись к этому изделию «Гравуар» — по-видимому, переведя на русский язык с французского «gravoir» — такое название зачастую используется в Западной Европе для обозначения предметов, украшенных резьбой по кости. Честно говоря, на Руси никогда не было такого слова по той простой причине, что не было подобных предметов. Во всех монографиях и переводах книг о средневековье они называются просто «палочки для проведения пробора». Так что сотрудник «Эрмитажа» был ну по-любому неправ, используя транскрипцию французского слова для обозначения этого предмета. Однако, его звучание понравилось и прижилось – и вот уже ни один более, или менее сложный кроссворд нельзя представить себе без вопроса про резное изделие из кости для проведения пробора, начинается на «г».

Хотя на самом деле палочки эти делали не только из кости, но и из дерева, например – для людей победнее, но слово и впрям красивое, так что оставим, как есть.

Меня всегда восхищали люди, оставившие след в истории, те, кто придумал какую-то фишку и смог заставить всех в неё поверить, заразить своей идеей других и, быть может, даже заставить Землю вращаться немного в другую сторону.

В детстве меня сильно занимал вопрос: «почему бедные люди соглашаются так жить? Как вообще получилось, что они должны быть без благ, доступных богатым?»

Так вот чуть ли не с первых уроков истории в 5-м классе мне было обещано, что, как только дойдём до изучения Средних веков, я получу ответ на терзающий меня вопрос. Не скажу, что это нам прям объясняли учителя, но даже и примитивного уровня учебника мне хватило, чтобы понять, что где-то на рубеже раннего средневековья бедных людей просто убедили в том, что отсутствие благ – это не порок, а наоборот, чуть ли не вознаграждение и вклад в лучшее будущее на небесах.

В том числе одним из самых успешных «убедителей» был Святой Франциск – человек жутко неординарный, талантливый и гениальный. Он был великим мистиком, романтиком, поэтом. Его проповеди завораживают, даже с учётом современных переводов и «додумываний». Что уж говорить про наивный люд 13-го века?!

• «Обручение с бедностью» – фрагмент фрески Джотто (1316-1317 г.г.) – едва ли не самый таинственный, печальный, романтичный сюжет великого итальянского автора. Мне во всяком случае он нравится больше других. Святой Франциск Асиззский и его «дама» в подвенечном платье с заплатами и в соломенной шляпе. Такое вдохновение и свобода в поступках монаха. Ведь действительно же – отбросил все путы, чтобы служить тому, во что верит. Блин, какая ж огромная воля нужна для этого!

• Второй известный сюжет из жизни Франциска – он проповедует птицам. Ну это вообще классика – «мне по фигу, даже если меня никто не слышит, я прав – и мне этого достаточно»!

• Ещё одна миниатюра – святой Франциск шьёт себе одежду (Англия, 14 век) – это про пользу аскетизма в повседневной жизни для духовного здоровья нации. Идея, не ослабевающая в умах всяких бунтарей со времен спартанцев и заканчивая философией группы «Разгром» из «Бойцовского клуба».

Можно продолжать и дальше, но дальше неизбежно придётся соприкасаться со всем этим гадко религиозным и приторным, так что, если будет желание – сами почитаете в Википедии. Лично мне нравится и близок образ святого Франциска-бунтаря против напыщенной, корыстной, коррупционной церкви, в голове не укладывается – как же у него вдруг проявились стигматы – ну точно был он не совсем от мира сего. Ну как за таким не пойти в орден? )))

А богословскую литературу – в топку!)))

Астролябия как астрономический прибор была широко известна и распространена ещё в античность. В 13-м веке она переживает второе рождение в Западной Европе. Ещё бы, ведь эта новомодная штука, казалось, даёт власть и понимание времени и пространства. С помощью астролябии можно было по высоте солнца с точностью до минуты определить время и с точностью до градуса местоположение (широту), а значит, заполучить контроль над временем и пространством, и в придачу уверенность в том, что ты – хозяин положения. Но главное предназначение средневековой, западноевропейской астролябии – это, конечно, гороскопы! Крутящаяся сфера запросто может тебе указать, в каком доме сегодня Венера, а в каком завтра будет Юпитер. Гороскопы были чрезвычайно важны – с их помощью лечили людей, благословляли на войну и прочее. И хотя буйное помешательство на всяческих хиромантиях случилось с миром двумя веками позже, мы всё-таки не будем преуменьшать значение этого компаса-часов в жизни людей 13-14 веков.
Подобно дорогому Роллексу астролябии делали очень дорогими и красивыми. Вот, к примеру, крышечка этого прибора, изготовленная из латуни с инкрустацией медью и серебром. Датируется данная находка 1216-м годом. Правда, найдена была и поныне хранится в Каире. Ну да не беда – ведь помним же мы про эпоху Великих крестовых походов, из которых рыцари много всякой дряни навезли, в том числе и астролябии. А иначе ну как объяснить, что её изображают на миниатюре 13-говека, где целых 3 учёных мужа снимают с неё показания: один – математик, рассчитывает что-то там важное в свитке, другой – просто секретарь — записывает, третий (собственно астроном) крутит её. Судя по письменным источникам в европейских университетах 13-14 веков в обязатльную программу входило научить студента пользоваться этим нехитрым астрономическим прибором. Так что ну как минимум центральный персонаж на данной миниатюре – точно образованный человек, потому что умеет крутить астролябию.)))

   Как-то я уже упоминала, что самые продвинутые врачи 14 века были из монастыря Солерно. Далее привожу составленный ими универсальный рецепт здоровья, вроде как сей трактат адресуется английскому королю.

Кстати автор почти что рифмованного русского перевода — не кто иной, как товарищ Шульц Ю.Ф.! Повезло же с фамилией))) Ну а собственно автор Солернского кодекса здоровья — философ и врач Арнольд из Виллановы

Читать полностью »

Лагерная жизнь. Костры, пыль, жара, размытые дождями дороги и многие другие неотъемлемые части фестивалей — не лучшие условия для сохранения эстетики костюма. В таких условиях речь о небольшом беспорядке в костюме уже обычно не идет — сохранить бы комплект в целости! И как-то уже не замечается, что видна кромка камизы, выбилась прядь волос или подол помялся. Да ведь и не было утюгов в родном Средневековье! А значит ситуация характерная для реалий того времени.

Все логично, кроме одного — сами жители средневековой Европы так не считали. Примером такого рода взглядов может служить трактат конца 14века, получивший название «Парижский домохозяин». Его составил преуспевающий парижанин в помощь своей молодой неопытной жене. Свои взгляды на умение женщины держать себя домовладелец высказывает в том разделе, где он говорит о духовных обязанностях жены, под заголовком о том, как вставать с постели утром и идти в церковь. Он очень четко высказывает свои представления о том, как надлежит одеваться порядочной женщине — милый беспорядок в одежде ни в коей мере не отвечает его вкусам:

.

«Знай, дорогая сестра, что, если ты хочешь последовать моему совету, ты должна очень тщательно следить за тем, что ты и я можем себе позволить, принимая во внимание наши средства. Следи за тем, чтобы твоя одежда всегда была аккуратной, безо всяких новомодных штучек, причем складок не должно быть ни слишком много, ни слишком мало.

А перед тем, как выйти из своей комнаты или дома, убедись сперва, что воротники твоей сорочки, а также твоего платья, котты или сюркота не висят друг поверх друга, как иногда случается у некоторых пьяных, глупых или безмозглых женщин, которые не заботятся ни о своей чести, ни о чести своего дома или своего мужа и которые ходят с блуждающим взглядом и нахально вздернутыми, как у львов, головами. Волосы их выбиваются из-под покрывала, а воротники сорочек и котт измяты и торчат один из-под другого. Они ходят мужской походкой и ведут себя с людьми беспардонно, не испытывая при этом никакого стыда, а если кто-нибудь делает им замечание, они оправдывают это своей любовь к труду и скромностью, заявляя, что они такие старательные, работящие и смиренные, что не обращают внимания на себя. […]

Поэтому, милая сестра, следи за тем, чтобы волосы твои, покрывало, платок и капюшон и все остальные детали одежды были опрятны и всегда находились в порядке, чтобы никто, увидев тебя, не стал смеяться или дразнить тебя и чтобы все другие нашли в твоем наряде пример аккуратности, простоты и добропорядочности».

.

Как бы ни менялись в течение времени эстетические идеалы, есть вещи, на которые всегда обращали внимание. И, может быть, несоответствие в них и делает человека непохожим на «ожившую миниатюру»?

Иллюстрации из книг Кристины де Пизан.

    Много самородков было на ожерелье средневековой литературы: одни из них сияли волшебным красным светом — то первые вестники гуманизма, другие излучали холодный белоснежный свет, напоминая о наивных рыцарских идеалах, третьи были чёрными под цвет монашеских ряс…

    Наш рассказ о Джованни Боккаччо и о том, что не всегда нужно думать так, как принято.
Боккаччо родился в солнечной Италии в 1313-м году. Его отцом был зажиточный флорентийский торговец, а матерью – знатная француженка. И хотя поэт формально был бастардом, ведь его родители не состояли в законном браке, чёрт возьми, это же была почти коммунная Италия, раздираемая постоянными крестьянскими бунтами, эпидемиями, борьбой чёрно-белых гвельфов и гибеллинов – словом, окружающим было не до осуждений чужой личной жизни, и потому маленький Боккаччо никогда не испытывал проблем, в связи со своим незаконнорожденным происхождением.

   Отец рано отдал его учиться грамоте, банковскому и торговому делу. Он любил сына и давал ему право решить, к чему приложить свои способности. Наверное, так и надо – ведь тогда ребенок достигает наибольших успехов в жизни. Джованни нравилось сочинять стихи. По его собственному признанию он стал рифмовать, едва только научился выводить буквицы.

   Ему было 17, когда покровитель его отца Роберт Анжуйский объявил увлечение Боккаччо «даром господним» и тем самым дал ему путёвку в жизнь и популярность в среде неаполитанской элиты. Примерно в то же время, в 30-х годах, он встречает Марию д’Аквино – побочную дочь короля — свою музу и самую яркую, чистую, платоническую любовь. Он любил первый раз в жизни, учился чувствовать, познавал свою натуру и все круги ада и ступени рая, прилагающиеся к этому чувству. Плодами этих сильных душевных переживаний стали проникновенные лирические стихи поэта. Написанные на простом и понятном, народном итальянском языке (в основе которого лежал тосканский диалект), они были в своём роде революционными, хотя бы потому что до этого литература тёмного средневековья была в основном религиозной и латинской. А вдруг среди пустоши церковных нравоучений такое раздолье сильных, светлых чувств, поэтичность слов, чёткость, красота, сила живой, народной речи! Это же ведь надо было какую смелость иметь, чтобы такое учудить?! А может, просто он делал то, что хотел, а не то, что все. 

    Но одной только похвалы мессира Роберта Анжуйского, безусловно, было мало, чтобы прославиться в веках. У Боккаччо был долгий путь к вершинам успеха впереди. И, надо признать, что времени он зря не терял, составил у себя в голове чёткий бизнес-план своей раскрутки, ну и собственно начал с того, что написал поэму «Охота Дианы», в которой спутницами римской богини в её охотничьих успехах были реально-существовавшие женщины — цвет неаполитанской знати образца 1336-го года. Ход безошибочный! Кто, как не богатые дамы, могли поднять его, купеческого бастарда, до небес по ступеням социальной лестницы. Кроме того, смысла писать про бедняков не было же – они-то и читать не умеют – зачем на них растрачивать свою гениальность. Да и не принято было это – тратить драгоценные пергаменты на расхваливание черни. Также в Неаполе были написаны поэмы «Филострато» и «Тесеида», вошедшие вместе с «Охотой Дианы» в так называемый Троянский цикл творчества Боккаччо.

    В 1340-м Джованни возвращается во Флоренцию, далее в Рим, Авиньон, Венецию. С каждым днём его слава растёт, а сила таланта усыхает. И вот уже нет благородных, чистых чувств в душе — они уступают место мудрости и системности. Он начинает составлять «Генеалогию языческих богов» и скрупулезно работает над ней в течение 30 лет своей жизни – получилось аж 15 книг – не меньше. Он всё больше читает и переводит Вергилия, начинает подражать ему, вот хотя бы в «Буконистической поэме». Зря. Когда 1 гениальный творец увлекается произведениями другого гениального творца, он хочешь-не хочешь теряет часть своей уникальности.
Страсть к энциклопедичности проявилась ещё в написании трактатов «О несчастьях знаменитых людей» и о ста знаменитых женщинах (в период с 1350 по 1367 года). Но кто сейчас про них вспомнит?

     То ли дело «Декамерон», вдохновлявший и вдохновляющий. Сегодня эту книжку можно купить на любом лотке, она переведена почти на все языки мира и стала признанной классикой, многократно экранизированной и разыгранной чуть не в детских театрах. Боккаччо пишет главное произведение своей жизни 5 лет, на протяжении которых много что с ним самим произошло, да и в мире случилось. 1348-й – год торжества «чёрной смерти» в Европе — именно чума становится одной из грозных героинь его книги – она загоняет беспечную молодёжь на деревенскую виллу и провоцирует на откровенные рассказы о злодеяниях, соблазнениях – словом, о человеческой жизни, такой далёкой по своей сути от божественного замысла, и такой наивной в своём стремлении его превзойти. В 1350-м году Боккаччо знакомится с ещё одним гением итальянской литературы 14 века – с Петраркой, что тоже не замедляет отразиться на стиле и смысловой нагрузке некоторых декамероновских историй.

    «Декамерон» опустошает душу поэта, высасывает его жизненную энергию. И вот уже близок десятилетний душевный кризис Боккаччо, связанный с разочарованиям в неверных женщинах, с их низвержением с вершины «Любви великой».

    Из депресняка Боккаччо выбирается только благодаря, как ни банально, религии. В 1362-м году он даже принял духовный сан и стал «гнать» даже на законный брак и семью, а уж тем более на секс – что, мол, это аморально и недопустимо для нравственного человека.

    Что ж, не будем упрекать Джованни в этом – кто знает, может и мы с вами, дожив до его лет, так же точно съедем с катушек.

    Надоело орать «Группу крови на рукаве»? Что ж и такое бывает к исходу 2-го курса. И это правильно – отказываться от отчаянных гитарных увлечений в пользу благочестивого звучания лютневой музыки. Всё-таки на настоящем реконструкторском фестивале гитара – лишнее, а петь ведь надо же под что-то.

    История возникновения лютни своими корнями уходит глубоко в века. Её изображения мы можем встретить в настенных росписях времен фараонов и на свитках жрецов Древнего Вавилона, далее – в описи имущества богатых граждан Византии образца 8-го века н.э.и на росписях потолков в церкви Каппелла Палатина 12-го века в Палермо, ещё её упоминают в перечне грузов купцов, которые везли «сарацинскую диковинку» на побережье Испании и Силиции. Именно отсюда в конце 13-го века, косвенно благодаря влиянию дома Гогенштауфенов, лютня распространилась повсеместно везде в Италии и на южно-германских землях. Некоторые исследователи считают именно Швабию стартовой площадкой будущего лютневого завоевания Европы, а может, её просто завезли из крестовых походов? Кто ж теперь достоверно скажет.

    Так или иначе, но не оспорим тот факт, что начиная с 14 века лютня прочно входит в изобразительное искусство как символ веселья, достатка, праздника и пира. А ней играют как мужчины, так и женщины.

     Причем, чётко видно временное разделение: в начале 14-го века на ней играют с помощью смычка/медиатора, в конце – пальцами, отчего звук по идее становится более медленным, глубоким, божественным.

     Считается, что лютни конца 14-го века:

• были сделаны из ели,
• имели 4 (максимум 5) парных струн,
• грушеобразный, овальный корпус,
• отогнутую ручку,
• их изготавливали из 1 цельного куска дерева.
• А ещё про придворных музыкантов-лютнистов шутили, что «они полжизни настраивают свой инструмент, а в остальное время играют на ненастроенном».

    Впрочем, для черни, да кстати и не только для неё в не слишком благозвучном звучании средневековых лютен не было ничего отвратительного – ведь тогда в условиях ограниченности других развлечений любая мелодия могла сойти за волшебство и благо.

    Так что не будем так же строги к лютневой музыке 14 века, как более «продвинутые музыканты Возрождения», чей насмешливый отзыв я имела смелость привести чуть выше. В конце концов, до нас ведь не дошло ни 1 сохранившейся лютни и ни 1 мелодии для неё, датируемых 14-м веком.

    Всё, что было позже – в 16-17 веках, когда лютня стала царицей придворных балов – всё не то.

    Опять же – если попробовать известные сыграть какой-нибудь мотив старинной песни на аутентичной, реконструированной лютне – получится очень даже красиво – много раз мы уже это проверяли.

     Потому и популярны сегодня лютневые концерты среди многочисленных поклонников этнической и старинной музыки. Кстати некоторые красивые мелодии и полезные ссылки о лютневой музыки можно посмотреть вот в этой группе вКонтакте.

   К вопросу о том, где  семья самого бедного на свете крестьянина могла разжиться мясным рационом.

   Если вы смотрели фильм «Время ведьм», там был один не чуждый историчности момент, когда страшный уродливый монах предлагает чёрной крестьянке огромную баранью ногу взамен известно каких женских услуг, да ещё, паскуда, уговаривает: «Всему твоему многочисленному семейству будет что есть.»

    Оно, конечно, посиди недельку без еды, быть может, и правда предложение покажется заманчивым.

    Да и, как следует из многочисленных трудов, посвященных нравам, морали и собственно проституции в Средние века, к явлению этому относились достаточно терпимо, проповедуя о том, что «если продажную любоффь запретить, то мир погрязнет в похоти».

      Но речь сейчас не о том, а о униформе проституток, по которой их отличали от приличных женщин в городах Европы.

    Уж, конечно, легко догадаться, что за введением этих норм стояла церковь, вечно пекущаяся о нравственности своих прихожан и таким образом старающаяся облегчить свои надзорные функции в отношении грешниц. Да ещё кстати городские власти, наживающиеся на публичных домах и прочем.

      В каждой стороне предписания к костюму продажной женщины были свои. Приведу лишь некоторые из них:

• Милан – чёрные плащи
• Флоренция – перчатки и колокольчики на головных уборах
• Аугсбург – вуаль с зеленой полосой, шириной в два пальца
• Берн и Цюрих – красная шапочка.
• Вена – желтый шарф на плече, шириной в ладонь, длиною в один шаг.
• Лейпциг – желтый кусок материи; домовые проститутки должны были носить колпак на голове.
• Франкфурт – желтый убор. Запрещено носить золотые цепи, бархат, атлас и дамаск.
• Страсбург – черная с белым шляпа.
• Авиньон – черный бант при светлом платье и белый бант при темном платье на левой руке, между локтем и плечом.
• Ним – рукава другого цвета, чем платье.
• Безансон – красный бант на рукаве.
• Фаэнца – желтая вуаль, корзинка на правой руке.
• Болонья – капор с погремушками.
• Пьемонт – большой неуклюжий чепчик, с двумя рогами снаружи, длиной около полуфута.

И кстати, если честный человек уличил проститутку в том, что она уклоняется от ношения униформы, то он мог запроста раздеть её прямо на улице и… ну вобщем предоставим весне продолжить мысль.

    В деревне-то, спору нет, необходимости в таких сложностях не было — там все знали, что такая-то и такая-то, ну вобщем всё понятно.