Ветер ломает те прутики, что не гнутся.

Фридрих Великий.

В истории не так много прецендентов, когда шахматные фигуры большой политической игры с таким треском и скоростью летели с доски с молчаливого согласия и по предварительному сговору сильных мира сего, как в сражении близ селения Гёльхайм.

Фактически Адольфу Нассаусскому был поставлен ультиматум на собрании курфюрстов в Майнсе ещё в феврале 1298 года – он должен был сложить с себя все полномочия избранного короля Германии и в этом случае ему бы разрешили бы спокойно дожить свой век в родовом имении. Причины такого ультиматума звучали достаточно убедительно:

• — во-первых, Адольф Нассаусский взял деньги у англичан под обещание начать войну с Францией, якобы угрожающей южно-германским землям. Но на самом деле нанятое на эти средства войско ополчилось против ландграфа Тюрингии, который в то время воевал со своими сыновьями от первого брака. Разжигание междуусобицы было ни в коем случае невыгодно князьям, которые избирали Адольфа с надеждой, что он будет защищать именно их интересы.
• — во-вторых, король продал вольные городам. И вновь князья от этого шага только пострадали, лишившись статей дохода.
• — в-третьих и главных, большое войско Адольфа было невыгодно никому в регионе, потому что потенциально угрожало всем. А ведь изначально Адольфа выбрали, потому что он не представлял серьезной силы и теоретически мог быть лёгкой марионеткой князей в их игре по расширению владений и власти.

Впрочем, относительно лёгкости манипулирования королем курфюрсты всё-таки не ошиблись.) Дело в том, что Адольф Насаусский был очень «доблестным рыцарем» — это его качество упоминается буквально во всех хрониках, рисунках, фигурках из слоновой кости и дерева, повествующих о тех давних событиях. Это было одновременно и сильной и слабой стороной этого человека. И, конечно ,его враги не замедлили им воспользоваться.

Фактически при Гёльхайме Адольфа Нассауского заманили в ловушку и сыграли на его гордости и чести.

Гёльхайм в конце 13 века был местом довольно-таки диким, пригодным разве что дляохоты и рыбного промысла. Он находился в некоторой отдаленности от больших дорог, по которым могло бы быстро подойти сильное войско, здесь отдыхали и набирались сил для новых компаний. Хроники не уточняют, что именно забыл в лесной глуши нассауский граф-германский король, но, по-моему, вполне очевидно, что он здесь пировал-отдыхал в сопровождении малой части рыцарей своей армии. Совсем один он бы на охоту не отправился бы, да и к тому над его головой висел майнский ультиматум, и от этого было никуда не деться. 5 месяцев со дня его объявления уже прошли, азначит, курфюрсты могли начать действовать в любую минуту. Именно этими здравыми соображениями безопасности объясняется, что в сражении при Гёльхайме на стороне Адольфа Нассауского были хоть какие-то, значительно уступающие по численности противнику рыцари.
Конечно, у германского короля оставался шанс уклониться от битвы, в которой он почти наверняка бы проиграл – но тогда нужно было соглашаться на условия майского ультиматума, а это было противно, обидно, немыслимо для привыкшего к власти, 48-летнего короля-рыцаря, который уже много чего повидал, многого добился, да к тому же соглашаться на шантаж – это ведь последнее дело – в другой раз они графство родное прикажут отдать, и что – и тогда тоже подчиняться?

В общем, Адольфа просчитали – цинично, чётко, без малейших иллюзий и соплей. Это было в его натуре, в его природе – броситься с головой в рыцарскую схватку, поставить всё на кон, даже свою жизнь, но только не покориться врагам. Гораздо позже это чувство, всегда присущее германцам, облечет в слова Фридрих Великий: «Ничто не в силах повлиять на мой дух: я останусь прям и буду делать то, что считаю правильным.»

Альбрет Австрийский, на тот момент ещё антикороль, избранный курфюрстами на том же февральском собрании в Майнсе, даст установку своим людям – колоть лошадей рыцарей Адольфа и их всадников. Это могло значить только одно – никаких компромиссов, срок, когда граф Нассау мог думать и выбирать, истёк! За спиной Альберта стояло огромное войско из саксонцев, брандербужцев, чехов,  частично атаку поддержали ополченцы из Кёльна и Майнса — численность войска антикороля превышала во много раз рыцарскую гвардию противника.

В этой ситуации Адольфу оставалось только одно – прорываться, и вряд ли история знает ещё столь же отчаянный, самозабвенный рывок рыцарской конницы сквозь плотный, глубокий строй пехотинцев, усиленный по краям бронированными всадниками.

Схема была выбрана самая логичная – впереди Адольфа скакало несколько рядов верных рыцарей, сзади и с боков его тоже прикрывали отважные и сильные телохранители. Вот в такой вот стальной коробочке граф Нассау пытался пробиться сквозь австрийские эшелоны, чтобы пойти на соединение с основными силами своей большой армии, базирующимися в соседней области. Других вариантов с тех пор, как он ступил в окружении своих рыцарей и оруженосцев на поле боя у него не было – с одной стороны заливной луг упирался в гору Доннерсберг, с другой – в непроходимые для коней болота, ну а впереди короля ждала только смерть…

Очень скоро копейщики Альберта сразили несколько коней рыцарей, охранявших Адольфа, и вся «процессия» замедлилась и остановилась, окруженная врагами. Одного за одним рыцарей Адольфа «отцепляли» от общей группы не для того, чтобы пленить и получить за дворян богатый выкуп – в этот раз их просто убивали, несмотря на знамёна и котдармы, плюмажи и гербы на щитах. В общей свалке нашёл свою погибель и доблестный Адольф. Был ли его убийцей Альберт Австрийский, или какой-то безымянный пехотинец хроники не уточняют, да и можно ли было что-то разобрать в диком клубке из лошадей, людей, железа и пыли?