То, что происходило на политической арене Европы в 80-х годах 14-го века, не могло не вызывать беспокойство у любого более, или менее сознательного рыцаря. Ведь города крепли и росли, объединялись в союзы, а потом и эти союзы тоже объединялись между собой, образуя просто-таки мульти-корпорации, выступающие зрелой, единой и наглой силой. Князья-курфюрсты были им уже не указ. Старые законы («Золотая булла» ведь запрещала союзы городов) – тоже. Император – что ж – его весьма легко взяли в оборот с помощью льстивых слов и дорогих даров – он был под контролем у новой силищи и в сущности помыслами и симпатиями — на её стороне. Один за одним гарнизоны городских ополчений штурмовали и разрушали замки. Ещё чуть-чуть и весь феодализм мог запросто накрыться медным тазом, и тогда мы сейчас изучали совсем другую историю…

Интересно, что одной из причин создавшегося положения некоторые историки считают – спокойный, уравновешенный и слегка праздный характер императора Вацлава и в частности то, что у него практически никогда не было «вспышек гнева», как у его отца – деятельного Карла IV. Проще говоря, молодого Вацлава «не боялись» на личном уровне представители тогдашней политической элиты, а это многого стоит и многое объясняет.

В частности, то, что «спасать старую систему» пришлось  не лично королю, который был на её вершине, а феодалам, что стояли на 2-3-й ступени под ним. Этими тремя мушкетёрами феодализма стали граф Эберхард Вюртембергский, бургграф Нюрнберга Фридрих V, маркграф Баденский и иже с ними. Вот уж у кого со «вспышками гнева» и артериальным давлением было всё в порядке. Вот, кто адекватно и аргументировано отвечал на борзость городов и их провокации – а как ещё назвать сообщения о продлении срока Гейдельбергского соглашения, не выгодного землевладельцам? Что ж было просто смотреть, как тебя обувают, и бездействовать? Нет, не в манерах мстительных потомков вождей варваров были подобное поведение. Любое шаг врага – и тут же молниеносный, коварный, жестокий ответ – так поступают сильные – не прощают и не позволяют себя ущемлять ни в чём.

•  Раз. Похищение.

Нужно было развязать себе руки, чтобы поскорее выпутаться из ситуаии ведущей к твоему проигрышу. Тогда баварский герцог заманивает архиепископа Зальбурга – видного деятеля Союза городов – и дерзко пленит его. Вызов был брошен на самом высоком уровне, и он означал только одно: знати надоело терпеть вольности городов за своей спиной. Отныне никто из верхушки партии городов не мог чувствовать себя в безопасности.

• Два. Война.

Всё было рассчитано до секунды. Оптимальное время года, выбор местности, подготовка к решающей битве, численность войска. Эберхард Вюртембергский принял битву с ополчением Союза городов под Дёффингеном – маленькой деревушкой 25 августа 1388 года.

О самой битве сохранилось мало описаний. Скорее всего, это была простая потасовка стенка на стенку, слабо управляемая, без особых красивых построений и рыцарских подвигов. Есть войны, о которых пишут романы, а есть те, что нужны для дела – в данном случае, чтобы урезонить наглость и амбиции горожан. Битва при Дёффингене была именно такой. Крики, бегство тех, кого испугали разъяренные всадники, хаос и сумятица. Единый фронт в мгновение ока раскололся на множество мелких сражений. В один побеждают горожане, в других – рыцари. Но кто лидирует в общем зачёте – вообще не понятно! Вот выделился отряд профессиональных наёмников, который от кучки к кучке людей идёт и рубит: за их спиной уже 3, нет, пять удачных подходов, но, кажется, из шестой заварушки выбраться живыми им не удастся. Таких вот ожесточенных ребят при Дёффингене встретишь не часто – всё же свои против своих воюют – христиане против христиан, а убийство хоть и на войне – грех. Да и как их всех перебить-то? Кто ж тогда будет товары ремесленника покупать. Большинство европейских средневековых битв были сравнительно малокровными. Где говорят о сотнях тысяч погибших – там всегда преувеличение хотя бы потому, что в те времена не было достаточного количества взрослых мужчин, чтоб их всех перебить.

И вот, когда уже перед взорами предводителей «горожан» замаячил призрак победы, а рыцари и пехотинцы объединенного войска наикрутейших аристократов Германии со скрипом и слепым упрямством, но всё-таки стали понемногу отступать, зазвучали трубы «кролика из шляпы» — резервного отряда баварского герцога. Подкрепление пришло так внезапно и так вовремя, что «нейтрализовать его» уже не было никакой возможности и, главное, вовремя.

В битве при Дёффингене победили князья, потому что они:

• А) сделали ставку на героическое сопротивление своих рыцарей и пехоты,
• Б) протянули, как могли, время, измотав противника,
• В) пустили пыль в глаза «горожанам» ощущением скорой победы,
• Г) вовремя выпустили на поле битвы «свежий» резерв.

По Союзу городов был нанесен сокрушительный, немыслимый удар, от которого они так и не смогли оправиться.

В результате битвы при Дёффингене «горожане» потеряли не только войско, деньги и ценности (естественно после боя было разграбление), они потеряли веру в «Государство городов». А без идеи – куда ж без неё можно двигаться? Разве что к своему закату и отмиранию.

• Три. Нестабильность. После Дёффингена локальные стычки «горожан» против феодалов» продолжались ещё в течение 2-х лет. От нестабильности в регионе самодостаточные феодальные замки не страдали никак, а вот города несли потери: купцы не могли спокойно торговать, товар ремесленников оставался нереализованным.

Слабовольный, (а может, мудрый?) император вновь повернулся лицом к феодальной знати, на стороне которой, к слову, был Закон, запрещающий союзы городов.

Ещё на долгие-долгие годы цивилизация Запада была обречена катиться по наклонным рельсам феодального строя.

Полезная ссылка: Текст нового закона о Тех.осмотре